архимандрит Софроний Сахаров - Православие - свидетельство истины (из писем к Д. Бальфуру)

после всего, что случилось уже с Вами?

Я еще удивляюсь Вашему великодушию и мужеству — как Вы еще не соблазнились вконец. Но если все-таки мы будем говорить не как младенцы, но как достигшие хотя бы по плоти мужеского возраста, то я решусь Вам сказать, что думаю, действительно думаю, не ложно, не ради словесного утешения.

Христианин никогда не сможет достигнуть ни любви к Богу, ни истинной любви к человеку, если не переживет весьма многих и тяжких скорбей.

Благодать приходит только в душу, которая исстрадалась. То трагическое положение, в котором оказались Вы теперь, не неведомо мне. Я сам до сих пор ясно помню ту невыразимо тяжкую брань, которую имел я в миру с врагом, в Париже особенно. Частично расскажу Вам.

Бывали случаи, иду из церкви домой, и так хочется пойти куда-нибудь к знакомым, поговорить, развлечься, что нет сил, кажется, вернуться к себе домой и быть там одному.

Но все-таки крайним напряжением воли прихожу к себе в комнату, и тогда почти падаю на землю в изнеможении от тоски и уныния, готовый землю скрести ногтями. От боли сердечной готов плакать, да и плакал. И только молитва спасала и водворяла мир в сердце. Зато такой мир, которого раньше и не подозревал возможным, какой на сердце мое не приходил дотоле. Бывали многократно такие случаи. Иду откуда-нибудь домой. Хочется зайти в Cafe; но я борюсь с этим желанием. И что же? Вдруг как-то непонятным для меня самого образом чувствую себя как бы потерявшим волю, и положительно как скотину на веревке кто-то невидимый ведет меня в сторону Cafe какого-нибудь. Даже жутко становилось. Только Господь знает, да пережившие подобные же искушения, с какой болезнью, с каким невероятным трудом приходилось побеждать эти бессловесные желания.

Или, помню, с такою же силою влечет куда-нибудь в кинематограф или еще куда-нибудь, в такие места, которые меня, по существу говоря, никогда не удовлетворяли. Но зато, когда приходишь домой, то, если никуда не зашел, молитва бывает, как огонь.

То что Вы пишете, мне так понятно. Все что хочешь буду делать, только бы не молиться. Тогда я понял силу слов Отцов, что нет дела тяжелее молитвы. Но когда преодолеет человек искушение, молитвою же, то последняя бывает так сладка, как ничто иное в мире. И путь этот воистину скорбный, тесный, и немногие, по слову Господа, обретают его.

Моя глубокая вера, — если Вы (это для всякого человека) не переживете тех скорбей, нищеты, унижений, быть может голода, совершенной оставленности всеми — и людьми и даже Богом: "Боже мой, Боже мой, вскую оставил мя еси", — то никогда не познаете любви Божественной. Сердце, не сокрушившееся от ударов скорбей и не смирившееся в конец от нищеты всякой (и духовной, и телесной), не способно принять Божию благодать. Последняя покупается весьма дорогой ценой.

Когда нас борет враг, пользуясь самым естеством нашим, желанием любви человеческой — душевной, а иногда и просто животной — плотской, то будем, подобно Марии Египетской, пав на землю, умолять Бога, чтобы Он нам по милосердию Своему дал познать Свою Божественную любовь взамен той плотской человеческой, от которой мы ради Него отреклись.

Но молясь так, надо молиться только до того момента, когда угаснет всякое желание плотской любви и водворится мир в душе и теле. Большего не надо искать, чтобы не впасть в искушение, в "прелесть".

Если можно, терпите, дорогой. Поругайте меня, виновника Ваших бед, но терпите.

Верите ли Вы, что так сказать Вам дерзаю потому только, что, во-первых, люблю Вас, а во-вторых, и сам я познал подобные Вашим скорби.

Если хотите царствовать со Христом, то побеждайте страсти. Иного пути нет — ведь это только "искушение". Я никогда не поверю Вам, что Вас может удовлетворить что-либо в мире сем. Театр, кино, Cafe и тому подобное — все это только для детей, неразумных сердцем…

Жизнь по заповедям Христовым — воистину Голгофа. И это такой путь, что вступивший на него, если не будет побеждать молитвою все нарастающие трудности и отступит, вспять возвратится, то и там, куда он возвратился, то есть в мир (то есть жизнь по страстям), не найдет он радости той, какую имеют люди мира сего, — не познавшие Бога.

В прошлую, последнюю Великую войну часто, посылая в атаку солдат, начальство ставило пулеметы сзади наступающих, или офицер шел с двумя револьверами в обеих руках, чтобы всякого малодушного и готового отступить расстрелять. Таким образом получалось для атакующих что спасение и жизнь --">