святитель Иоанн Златоуст - Творения, том 8, книга 2

удивительнее тогда, когда Он для всех казался столько славным; да чрез это и утешение не малое Он оставил пред разлукою с ними. Так как им предстояло перенести жестокую скорбь, то Он предлагает им чрез это и равносильное утешение. "И во время вечери, когда диавол уже вложил в сердце Иуде Симонову Искариоту предать Его" (ст.2). В изумлении сказал это евангелист, показывая, что умыл ноги Иуде тогда, когда тот уже решился предать Его. Этим Он обнаруживает также великую злобу Иуды, - потому что его не остановило ни участие в вечери, хотя это обыкновенно лучше укрощает злобу, ни то, что Учитель продолжал заботиться о нем до самого последнего дня. "Иисус, зная, что Отец все отдал в руки Его, и что Он от Бога исшел и к Богу отходит" (ст.3). Здесь выражает свое удивление, что Тот, кто так велик и так высок, что пришел от Бога и к Богу отходит, кто все содержит в Своей власти, - что Он совершил это и, не смотря на все Свое величие, не возгнушался принять на Себя такое дело. Под преданием же , как мне кажется, он разумеет здесь спасение верных; и Христос, когда говорит: "Все предано Мне Отцем Моим" (Матф.11:27), - разумеет это же самое предание. Так точно Он и в другом месте говорит: "Они были Твои, и Ты дал их Мне" (Иоан.17:6); и еще: "Никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец" (Иоан.6:44); и: "Если не будет дано ему с неба" (Иоан.3:27). Итак, или это выражает , или то, что умовение ног нисколько не могло унизить, так как Он пришел от Бога и идет к Богу, и все содержит. А когда ты слышишь: предание, то не предполагай ничего человеческого. Этим показывается только уважение к Отцу и единомыслие с Ним, - потому что, как Отец предает Ему, так и Он предает Отцу, как это и показывает Павел, когда говорит: "когда предаст Царство Богу и Отцу" (1Кор.15:24). Говорит здесь об этом по-человечески, показывая Его великую заботливость об учениках и обнаруживая неизреченную любовь Его к ним, - так как Он теперь уже заботился об них, как о своих, научая их матери всех благ – смиренномудрию, которое Он назвал началом и концом добродетели. И не без причины присовокуплены слова: "от Бога исшел и к Богу отходит", но чтобы знали мы, что Он поступал достойно Того, кто пришел оттуда и туда идет, - поправ всякую гордость. И "встал с вечери, снял [с Себя верхнюю] одежду " (Иоан.13:4).

2. Смотри, как не умовением только Христос показывает Свое смирение, но и другими действиями. Не прежде возлежания Он встал, а тогда, когда уже все возлегли. Затем не просто умывает, но сначала сложил с Себя одежду. Но и на этом не остановился, а еще опоясался полотенцем; да и этим не удовольствовался, но Сам же влил воду, а не другому велел наполнить ее. Так все это Он делает Сам, чтобы показать тем, что, когда мы делаем добро, то должны делать его не с небрежностью, но со всем усердием. И мне кажется, что Своему предателю Он умыл ноги первому, - так как (евангелист) сказав: "И начал умывать ноги ученикам" (ст.5), затем продолжает: "Подходит к Симону Петру, и тот говорит Ему: Тебе ли умывать мои ноги" (ст.6)? – То есть, теми ли самыми руками, которыми Ты отверзал очи, очищал прокаженных и воскрешал мертвых? Подлинно, уже и это выражает собою весьма много, - почему Петру и не было надобности сказать что-нибудь больше, чем: "Тебе ли"? В этом одном уже высказывалось все. Но справедливо может кто-нибудь спросить: почему никто другой не воспрепятствовал Ему (умыть ноги), а только один Петр, что служит свидетельством не малой любви и уважения? Какая же этому причина? Мне кажется, что Христос прежде умыл ноги предателю, а потом приступил к Петру, и что другие были уже вразумлены примером Петра. А что действительно Он умыл кого-то другого прежде Петра, это видно из слов: "Когда же (ουν) пришел к Петру". Впрочем, евангелист не говорит прямо, но словом: "начал" намекает на это. И хотя первым был Петр, но, вероятно, предатель, по своей наглости, возлежал даже выше верховного (апостола). Его наглость выказывается и в других случаях – например, когда он погружает вместе с Учителем (руку в солило), и когда, не смотря на обличения, не чувствует угрызения совести. Петр, однажды подвергшись упреку еще прежде, и упреку за слова, которыя он сказал от любви, так смирился, что даже и тогда, как был в томлении и трепете, обратился к другому, чтобы тот вопросил; а этот (Иуда), не смотря на частыя обличения, не приходил в чувство. Итак, когда подошел к Петру, " тот говорит Ему: Господи! Тебе ли умывать мои ноги?" - (Христос)

--">