Архимандрит Тихон (Агриков) - Пастырское богословие, т.1

того, что трудное не есть невозможное. Если Пастырское Богословие немного сделало в точном определении этих понятий, то оно в данном случае может указать в свое извинение на то, что и вообще в определении высших нравственных понятий наука чрезвычайно бедна, беднее, например, художественной литературы. Та глубина понимания духовной жизни, те тонкости в изображении душевных движений, какие мы видим у некоторых писателей, проповедников и поэтов, доселе не переведены на язык точных нравственных понятий. Как научная этика не отказывается от точных определений высших нравственных понятий, так и Пастырское Богословие имеет все побуждения стремиться к выяснению и точному обоснованию тех понятий, которыми определяется истинное пастырство. То верно, что успех пастырской деятельности зависит, главным образом, от внутренней жизни пастыря, которая у разных лиц различна, но это различие не исключает и общих начал в духовной жизни добрых пастырей. Мы видим, что при всех индивидуальных различиях в нравственном содержании добрых пастырей всегда имелись некоторые общие черты, которыми обуславливалось их пастырское влияние. Это общее содержание и может быть выражено в точных научных понятиях, составляющих задачу нашей науки.

Сверх того должно заметить, что самая мысль, будто успех пастырства всецело обуславливается только внутренним настроением пастыря, есть мысль односторонняя. Возвышенное настроение, конечно, необходимо для пастыря, но одного его не достаточно точно так же, как матери недостаточно одной любви к своему ребенку, хотя бы и самой глубокой, для того, чтобы дать ему надлежащее воспитание; при любви необходимо и уменье, необходимы и познания. Если молодой человек воодушевлен искренним желанием послужить духовному созиданию своих ближних, то это еще не значит, будто он уже обладает всеми условиями в успешной пастырской деятельности; у него, может быть, недостает ни знания жизни, ни знания людей и себя самого. Он не может быть уверен даже в том, что его возвышенные намерения, не направляемые опытным руководителем или познанием законов духовной жизни и пастырства, не поведут его к самообольщению или так называемой прелести. Насколько сильно угрожают подобного рода опасности людям, посвятившим свою жизнь какому-нибудь исключительному нравственному подвигу, видно не только из известных всем примеров, приводимых в писаниях аскетов, но и из самого Священного Писания. Мы видим, что Господь находил нужным умерять подобные порывы даже в таких ревнителях, как апостол Павел, которого Он не благоволил избавить от «пакостника плоти», дабы он не превозносился. Понятно, что и для пастыря Церкви недостаточно иметь ревность о служении Богу и ближним, а нужны познания в том, как управлять этой ревностью. Эти-то знания и должно предложить Пастырское богословие.

Во-вторых, против науки Пастырского богословия часто возражают в том смысле, что она не имеет самостоятельного предмета; все то, что мы читаем в системах Пастырского богословия, будто бы может быть разложено по частям, заимствованным из гомилетики, литургики и церковного права. Нужно признать, что по отношению ко многим руководствам, особенно иностранным, это возражение имеет некоторую силу. В инославных нередко трехтомных руководствах по Пастырскому богословию обыкновенно пастырское служение рассматривается с трех сторон, именно как служение царское, первосвященническое и пророческое. Основанием для такого разделения служит различение трех этих служений в искупительном подвиге Иисуса Христа. Царское служение пастыря, говорят, состоит в пользовании предоставленными ему церковным правом полномочиями по управлению приходом; священническое служение состоит в исполнении богослужебных обязанностей, а пророческое — в проповедничестве. Действительно, легко убедиться, что как по учению Священного Писания и святого Предания, так и по естественным соображениям, служение пастырское не есть нечто составное и разнородное, но единая, цельная внутренняя настроенность избранника Божия, некое всеобъемлющее стремление облагодатствованного духа человеческого. Когда Господь прощал раскаявшегося Петра, то в качестве дара любви повелел ему быть пастырем Его духовного стада: «если любишь Меня, паси овец Моих» (Ин. 21,17). Дар любви, искупающий отступничество, должен быть единым, внутренне целостным подвигом, а не суммой разнородных полномочий. Отличие Своего --">