Митрополит Вениамин Федченков - Из того мира. Книга чудес и знамений нашего времени

Из того мира. Книга чудес и знамений нашего времени

Из того мира

Предисловие

В жизни моей или знакомых мне людей были такие события, которые свидетельствовали о сверхъестественном мире: о бытии его, о жизни умерших, о явлениях их живым, о необычайных случаях Промысла Божия и т. п. Большею частью все это сохранилось в моей памяти, но от времени стало забываться. Поэтому мне пришло намерение записать эти случаи в надежде, что они послужат и к назиданию другим: ведь нас всегда больше убеждают факты, чем рассуждения.

Всякий мир познается через непосредственное откровение его нашему познанию. Этот основной закон познания совершенно одинаково приложим как к этому, так называемому «естественному», миру, так и к «тому», именуемому «сверхъестественным».

И в наше время особенно нужно давать фактический материал.

Буду писать без особой системы, да ее и нет. Буду вспоминать по времени, с самого детства и доселе. За точностью и подробностями не буду гоняться, особенно когда придется рассказывать о других; но за сущность и несомненность основных данных — отвечаю не только перед читателями, но еще более — перед Самою Истиною, Триединым Господом.

Во славу Его и пишу дальнейшее.

Е. В.¹

1. Обет

Еще в детстве мать моя рассказывала, что я остался жив — по милости Божией.

Когда мне было около года, я заболел воспалением легких. Надежды на выздоровление не было. Тогда мама дала обет сходить пешком поклониться мощам святителя Митрофания Воронежского². Я поправился. Мама обет свой исполнила.

... При этом припоминаю, что она потом всю жизнь постилась по понедельникам — кроме обычных сред и пятниц. И делала это как-то совсем незаметно, скрывая подвиг даже от семьи. И лишь после я от нее узнал, что она делала это «ради детей», для благополучия их, — дав за них обет подвига. Почему именно она сделала это, я по легкомыслию не расспросил тогда; а теперь уже невозможно... мамочка уже скончалась... Царство ей Небесное!... — Наталией звали ее... А отца — Афанасием...[1] Помяните их — кому придется читать это. А Господь да помянет ваших родителей!...

... После, уже в сане архимандрита, и мне удалось побывать в Воронеже и поклониться мощам угодника в Митрофаниевом монастыре.

2. У отца Петра

Меня решили отдать в духовное училище в Тамбов. Перед экзаменами мама повела меня сначала поклониться мощам святителя Питирима Тамбовского³[2]. Отслужили по нем панихиду. А потом пошли к отцу Петру, о котором шла молва, что он — святой и прозорливый. Мама хотела, чтобы он благословил меня.

О. Петр жил рядом с собором, где почивал св. Питирим, — в церковном домике, в нижнем этаже, почти в подвале[3].

Когда мы пришли к нему, к нам вышел старенький священник, низкого роста, весь седой. Благословив меня, он. однако, сказал мне, что со мною будет сначала неудача.

И, действительно, на экзамене в одном духовном училище (их было два в Тамбове) я «срезался» на первом же испытании, по Закону Божию: не пересчитал всех иудейских (а не еврейских вообще) царей. А когда я, по-детски, откровенно стал говорить смотрителю (фамилию его помню: Щукин), что в моем учебнике этих имен нет (уч. Афинского), то он совсем рассердился; и кроме царей ничего не стал и спрашивать меня... С горечью пришлось уйти с матерью из комнаты испытаний. В слезах она повела меня в другое училище (так называемое «первое») которое считалось более «строгим», а мама хотела пожалеть сынка и потому повела меня сначала во «второе», доброе. Но Промысл Божий исправил вредную нежность матери. Пригодилась и суровость Щукина. В «первом» училище меня не спросили ни об иудейских царях, ни об израильских, а — об явлении Бога Аврааму в виде трех странников. Ответил отлично... Но в конце оказалось, что я не готов по славянскому языку (по неведению программы, или лучше — по Промыслу Божию). Но так как по остальным предметам я отвечал прекрасно, то меня приняли в училище, хотя классом ниже (не во 2-й, а в 1-й), и то по разрешению епископа; так как «уросли года»: тогда мне было 12 лет. а нужно было 11.

... Так не без неудач, но без усилий я сделался «духовником» (так звали учеников духовного училища). А это определило всю мою дальнейшую жизнь, а может быть, и... вечную судьбу?..

Спустя двадцать один год я, будучи архимандритом, ректором Тверской Духовной