архимандрит Кирион Ониани - Юродивый Гавриил (Ургебадзе), преподобноисповедник

беспомощном положении.

Старшая сестра отца Гавриила так вспоминает этот период:

— День и ночь трудилась бедная мать. Не было у нее никого, кто мог бы ей помочь и подсобить, чтобы хоть немного облегчить ее положение. Поэтому она начала работать на мясокомбинате в две смены, и вот так, ценой тяжелого труда, умудрялась растить нас.

Затем был второй брак, от которого у Барбары родилась дочь Джульетта.

Барбара верила в существование Бога, но в ту пору ее вера дальше этого не шла.

Первое серьезное испытание отца Гавриила посетило в возрасте двенадцати лет. Мать почти полностью запретила ему церковную жизнь и восстала против его желания жить только для Христа.

В самом начале, когда Васико проявил влечение к вере, мать выказывала только свое удивление.

Но в дальнейшем, когда его вера стала зрелой и серьезной, мать напряглась — ее крайне раздражал образ жизни сына. Васико, зная настроение матери, всячески старался действовать так, чтобы не попадаться ей на глаза. Но что ему было делать? Они жили в одном доме, под одной крышей, и совсем скрыть это было невозможно.

Так прошло пять напряженных и трудных лет — от семи- до двенадцатилетнего возраста, — в завершении которых случилось вот что: однажды всей семьей сидели во дворе. Мать затеяла разговор с Васико на те же темы и опять потребовала отказаться от своего выбора — жить только верой, для Христа. Мать не могла понять и осознать живую веру своего сына, поэтому советовала идти по срединному пути:

— Что ты за человек, зачем так мучаешь себя? Живи нормальной жизнью, как все (в этом, то есть в перспективе, подразумевались мирская жизнь и создание семьи). Пожалуйста, веруй, но не так, чтобы только Евангелие и религия интересовали тебя.

Срединный путь существовал для матери, но не для Васико! Мы стали свидетелями подобных слов, когда однажды к отцу Гавриилу в келью монастыря Самтавро пришли повидаться его старая мать с сестрами, то был последний год жизни отца Гавриила, и он, тяжелобольной, лежал в постели. После расспросов и короткого разговора мать заплакала и сказала:

— Что ты видел в этой жизни, Гавриил, кроме страданий и мучений? Даже детства у тебя не было, вообще ничего не было. Разве нельзя было послушать и поберечь себя, ведь и ты — человек!

Увидев слезы на глазах матери, отец Гавриил очень огорчился. Огорчился, с одной стороны, потому, что его родная мать опять не понимала его и не усвоила того, что он, как–то необычно уязвленный любовью ко Христу, по–другому жить не мог, и, с другой стороны, это была мать, сопричастная тяжелой жизни сына — отца Гавриила, и ее слезы исходили от глубокой боли. Отец Гавриил немного помолчал, а потом мягко изрек:

— Я не мог жить по–другому.

Он и тогда не мог жить по–другому, когда во дворе Навтлугского дома состоялся его разговор с матерью, прерванный описанием нашего воспоминания, и поэтому скромно отказал матери и тете, которая в то время была у них. Услышав от ребенка очередной отказ, Барбара сильно разозлилась, сначала руками избила Васико, а потом вошла в дом, вынесла оттуда Евангелие, бросила его в стоящую во дворе уборную и сказала вслед:

— Оно погубило тебе жизнь.

Васико тотчас же достал Евангелие, заботливо очистил его, прижал к сердцу и заплакал. Он плакал так отчаянно, что сестры и другие присутствующие даже не старались утешить его, догадываясь, что это было бесполезно — он должен был плакать.

Наступила ночь. Семья заснула. В полночь Васико взял свое неразлучное Евангелие и ушел из дому. В той ситуации его уход был предрешен необходимостью жить только для Христа.

Нам известно от матушки Параскевы⁵, что стояла поздняя осень, и ребенок, который шел всю ночь и все утро, к ночи прибыл в Мцхету⁶. Сперва он пришел в монастырь Самтавро⁷ и попросил там остаться. В то время настоятельницей монастыря была игуменья Анисия (Кочламазашвили), которая любезно приняла Васико, согрела, накормила супом и сказала:

— Я не могу тебя здесь оставить, сын мой, это женский монастырь, ты бы лучше спустился вниз, к отцам в Светицховели⁸.

Васико опечалился, так как монастырь ему очень понравился. Поэтому он вошел в храм и стал горячо молиться у чудотворной Иверской иконы Божьей Матери, чтобы ему дали келью и позволили жить в понравившемся ему монастыре.

Видимо, надеясь на эту просьбу, Васико присел у ворот монастыря. Через несколько минут пришла закрывать --">