Лития Тахини - Теснота Пустоты

Но такие приступы случалось не чаще, чем раз в две недели, в основном, Сепия наблюдала, как чашки свободно вылетают из её тела, выкруживая собой восьмерку ламбады или какой-нибудь другой шальной танец.

Со временем, взяв себя в руки и поборов отвращение, девушка начала находить в этом развлечение. Сначала она считала, сколько чашек из неё выходит за день — насчитав в среднем, семьдесят три. Затем, начала обращать внимание на их форму, рисунок, из чего сделаны, ведь чашки из себя были все разные — иногда фарфоровые с красивым рисунком, а иногда с отколотыми краями и отбитыми ручками, некоторые из них были сделаны из нержавейки, также попадались похожие на стеклянные рюмки, но рюмками в привычном смысле, не были. Чашки были круглые, конусообразные и квадратные, напоминали мензурки, средневековые кубки и чайные пиалы.

Но всех их объединяло одно — они, все как один, были до краев заполнены вселяющей ужас зловещей сущностью, которую и вообразить трудно — хотя на вид казались абсолютно пустыми.

Три месяца Сепия наблюдала за ощеренной тиранией Пустоты, уже почти отчаявшись увидеть конец этому чашечному балагану.

Но однажды, когда улетел последний снегирь и вслед за ним, талой водой уплыла прочь из города оттепель — девушка проснулась в прекрасном настроении и весело припрыгивая вбежала на кухню вскипятить чайник, но осмотревшись по сторонам — ужаснулась от увиденного — кругом валялась немытая посуда, полы были неметеными, а паутина закрыла собой всё окно.

Оглядываясь по сторонам, она никак не могла взять в толк, что же тут могло произойти. Она размышляла до тех пор, пока на глаза ей не попалась злосчастная грязная занавеска, криво висевшая на окне. Сепию тут же прошибли воспоминания и она смущенно отвернулась, уставившись в пол.

Девушка, в одночасье вспомнила всё, что случилось с ней за последние три месяца, но память эта была будто мимолетной, краткосрочной.

В короткие промежутки, между вспышками и провалами памяти, она знала наверняка, что Пустота уже навещала её, прихватив с собой на память былые легкомыслие с беспечностью, которые в народе зовут юностью.

На смену этой истине, сразу же пришла другая — что Пустота приходит ко всем без исключения, даже к тем, кто это отрицает, так как просто не помнит об этом. И в следующий миг, навылет, через всё её тело громогласным комом прокатилась еще одна мысль, оставив после себя ярко выраженное послевкусие — что Пустота некогда съевшая её юность, приходила за очередной порцией — за её молодостью, но на этот раз, ей удалось лишь надкусить её, а не сожрать полностью.

В это бесконечно длящееся мгновенье, для Сепии было очевидным, что без толку откупаться и прививаться от Пустоты — она всё равно придет в свой час и заберет причитающееся ей, но и в долгу не останется — оставив после себя мудрость. Что было делать ей со своим новым, незнакомым содержанием, она не знала — с одной стороны, она чувствовала себя прежней, а с другой — болезнь вместе с собой, унесла какую-то сакральную её часть.

Но осмыслить случившееся, ей так и не удалось — в следующий момент, будто кто скрыл во мраке яркую вспышку её озарений, и она с тревогой глядя на календарь, снова принялась обдумывать новые пути бегства от загадочной болезни, которая по приданиям, настигает человека два-три раза в его жизни и от которой, по слухам, можно спастись.

[1]Пародия М.Галкина на Г.Малахова