Евгений Алексеевич Торчинов - Таинственная самка: трансперсональный роман

буддизма и даосизма), называвшихся Евгением Алексеевичем «религиями чистого опыта», был применен им для разработки общих методологических проблем теоретического религиоведения. Итогом этой работы стала самая, пожалуй, известная из его книг — «Религии мира: опыт запредельного. Трансперсональные состояния и психотехника» (1997), вызвавшая широкий читательский резонанс, в том числе и за пределами научного сообщества. В этой монографии Е. А. Торчинов, исходя из представления о глубинном религиозном опыте, понимаемом как совершенно особая психическая реальность, и широко применяя разработки глубинной и трансперсональной психологии, связанные с изучением измененных состояний сознания, развивает и обосновывает новый — психологический — подход к религии, который сегодня имеет все шансы стать краеугольным камнем новой научной парадигмы религиоведческих исследований и сменить господствующий ныне социологический подход, характеризующий религию лишь внешним образом, описывающий и объясняющий ее функционирование, но не ее суть.

Естественно, в художественной прозе Торчино-ва не могли не отразиться его научные интересы. Можно даже сказать, что сами сюжеты обоих его романов были навеяны его научными изысканиями. И в этом он оказался верным последователем любимого им Умберто Эко, решившимся открыто преодолеть ту «табуированную границу», которая разделяет сферу академических исследований и «массовой» литературы, из-за чего сейчас уже достаточно трудно сказать кем же он является — ученым с мировым именем, писателем, чьи романы числятся в списке бестселлеров, теоретиком литературного процесса или кем-то еще. Впрочем, как заявляет сам У. Эко, для него никогда не возникало проблем с собственной идентификацией, так как он прежде всего ученый, а его романы на самом деле являются академическими текстами^[2]. На наш скромный взгляд, такое определение изобретенного Эко жанра все же не очень адекватно отражает его суть, но и называть, к примеру, «Имя розы» «историческим детективом», как это обычно делается в издательских аннотациях, означало бы упрощенно и редуцированно понимать это оригинальное литературное явление. Нам кажется, что наиболее подходящим названием для данного жанра было бы определение, вынесенное нами в заголовок этой вступительной статьи — академический жилен. И безусловно, роман Торчинова относится к типичным представителям этого жанра.

Название «Таинственная самка» отсылает нас к даосской традиции: в «Дао-Дэ цзин», как подсказывает эпиграф, «сокровенной или таинственной самкой» нарекается бессмертный «ложбинный дух», иначе говоря, собственно Дао — таинственный источник любого бытия и хранитель сути всех вещей, который, таким образом, оказывается имеющим женскую природу. Несмотря на то что «таинственной самке», этому женскому первоначалу Вселенной, предстоит сыграть в книге важнейшую роль в деле спасения мира, основная интрига сюжета завязана и протекает в русле не даосской, а каббалистической традиции: Неразумные Светы, деструктивные силы мироздания, расценивающие творение как зло, побеждают в двойственной природе каббалистического мессии Саббатая Цеви и осуществляют его очередное воплощение в человеческом облике, что должно привести не только к гибели человечества, но и к завершению существования всей Вселенной. Впрочем, зловещие параллели, подтверждающие, что весь этот позднесредневековый каббализм не является пустыми сказками, — и здесь Торчинов вступает на тропу теософского религиозного синтеза, протоптанную Рерихом, Блаватской и Гурджиевым, — действующие в книге ученые-интеллектуалы обнаруживают и в других религиозных системах (христианстве, буддизме и т. п.). стоит им только хорошенько поразмыслить на эту тему.

Вот в эту-то борьбу могущественных надмир-ных сил и оказывается втянут главный герой романа — скромный и ироничный научный сотрудник некоего Института трансперсональной психологии Константин Ризин, в образе которого, как без труда можно догадаться, автор выводит самого себя. (Особенно примечательными в данном контексте оказываются перемежающие сюжет интерлюдии, представляющие собой зарисовки из жизни главного героя, по которым, судя по отзывам людей, близко знавших Евгения Алексеевича, можно вполне писать духовную и событийную биографию самого Торчинова.) Декорациями почти детективного действа, в ходе которого герои романа пытаются --">