Владислав Лебедько - Хроники российской Саньясы. Том 4

они на каждом шагу. Дело в том, что мы привыкли вытеснять или отодвигать одну сторону и принимать другую. Так проще, яснее и стабильнее. Попробуйте вытащить и вторую часть противоречия (бинера) и принять обе, как одновременно сосуществующие истины. Например: А) нет никаких реинкарнаций и жизни после смерти, Б) существует жизнь после смерти и реинкарнации; А) Мир УЖЕ совершенен такой как он есть Б) Мир несправедлив и жесток; А) В духовном поиске не обойтись без Учителя; Б) Учитель — только помеха для искателя… Естественно, просто перечисляя такие бинеры мы лишь будем упражняться в интеллектуальных играх. Но, для каждого человека есть некое противоречие, которое в его жизни, в его ситуации лежит почти на поверхности и, будучи обозначено в неком эмоциональном диалоге, — заденет за живое, и включится тогда уже весь организм — от тела до системы ценностей. Как же так? — Зацепило! Вот тогда-то и будет накал драматизма, и придется душе пробуждаться и трудиться, чтобы не вытеснить опять одну из частей противоречия, а предстоять перед ними обоими, обнаженными, в трепетном созерцании и безмолвном восторге…

Вот поэтому и взгляды с разных сторон…

Ну и что, — вроде бы разжевал я все, но ключ не дал все равно.

Ну, скажу я фразу, что лично мое субъективное переживание многих противоречий нашего дуального мира сейчас можно выразить такими словами: Жизнь и Смерть — Тайна. Обнаженное, беззащитное предстояние перед этой Тайной — наивысший человеческий удел — наивысшая удача, возвышенный, иногда скорбный, отчаянный и страшный, иногда же — прекраснейший жребий нашей судьбы… (Надеюсь, что это не окончательная формула).

Но, это выражение моего переживания и, даже если вы согласитесь с его поэтическим звучанием и некой экзистенциальной таковостью, — оно ничего, кроме еще одной фразы для «общего развития» не даст лично вам, пока вы не отыщите СВОЮ формулу, СВОЙ ключ…

Хотя, может быть тексты, приводимые ниже, будут еще одним поводом для ваших поисков…

«Теперь он чувствовал, что перед ним удавшаяся и необычная работа, суть которой не в успешном воспроизведении увиденного, но в том, что некое мгновение равнодушного, загадочного бытия и жития Природы прорвалось сквозь прозрачную поверхность его картины, и от нее вдруг повеяло неукротимым, могучим дыханием подлинной жизни.»

Герман Гессе «Конская круча»

Глава 1. Вадим Черных^[2]

В первом томе, в главах «Александр Воронов» и «Александр Карасев» рассказывалось об одной из самых ярких молодежных эзотерических групп семидесятых — восьмидесятых, о ребятах, занимавшихся Кунта-йогой. Лидером группы был легендарный Тоша, о котором ходило множество удивительных историй. В восемьдесят седьмом году Тоша погиб. Погибли еще несколько членов группы, а сама группа развалилась. Александр Карасев рассказывал, что в живых осталось еще два ближайших сподвижника Тоши, которые уехали в конце восьмидесятых в Америку…

Недавно оказалось, что «Хроники» читают не только в России, но и на Западе, и в Америке. Один из канадских читателей — Илья Франкенштейн в марте 2000 года написал мне письмо с вопросом — не знаю ли я кого-либо из русских Мастеров, кто живет в Канаде. Тогда я ответил, что не знаю. Через месяц тот же Илья написал, что неожиданно встретил в Канаде Илью Беляева — одного из тех Тошиных друзей, который уехал из России. Беляев тоже, оказывается, читал «Хроники» и не только он, но и ближайший Тошин друг Джон (Вадим Черных), который жил в Нью-Йорке и у которого Илья Беляев гостил. Кроме того, оказалось, что Беляев написал книгу о Тоше и выпустил ее в Америке. Через месяц эту книгу получил по почте и я. Много вопросов появилось у меня вслед за этим и я хотел было договориться с Ильей Беляевым на интервью по интернету… Но, неожиданно для меня в июле раздался звонок — звонил Джон, который приехал в Россию. Через несколько дней мы встретились и с тех пор пересекаемся довольно часто…

Илья Беляев сейчас тоже в России. Он готовит русское издание своей книги…

Июнь 2001 г.

В.: Давай начнем с того, как ты познакомился с Тошей^[3].

В.Ч.: Мы учились с ним в одной школе. Я с ним тогда был мало знаком. Учился он в параллельном классе и был очень замкнут, почти ни с кем не общался. Я не видел, чтобы он с кем-то дружил. Он был внешне замкнут, создавалось впечатление, что он всегда в себе. В школе Тоша --">