Лобсанг Рампа - Пещеры древних. (THE CAVE OF THE ANCIENTS)

точно такие, — засмеялся он. — Я хотел объяснить тебе, что не всегда вещи являются тем, чем они нам кажутся. Напиши «Ом мани падме хум» так, чтобы надпись заняла всю долину, и люди не смогут ее прочесть. Она будет слишком велика для них.

Он прервал свою речь, взглянул на меня и, убедившись, что я слежу за его объяснением, продолжил:

— Так же и звезды. Они всего лишь слишком велики, чтобы мы могли увидеть, что из них в действительности составлено.

Я смотрел на него как на потерявшего рассудок. Что-то составлено из звезд? Звезды — это… ведь это звезды! Я попытался представить себе надпись, которую невозможно прочесть из-за ее гигантских размеров. Ласковый голос прервал мои упражнения:

— Представь себе, что ты сжимаешься, сжимаешься, становясь размером с песчинку. Каким ты тогда увидишь меня? Пусть ты стал еще меньше. Теперь песчинка для тебя — целый мир. Каким я покажусь тебе тогда?

Он на мгновение замолчал и бросил на меня вопросительный взгляд.

— Ну? Так что ты увидишь?

Мой мозг был парализован. С открытым от недоумения ртом я, наверное, был похож на рыбу, только что выброшенную на берег.

— Тебе откроются, Лобсанг, — сказал он, — россыпи миров, плывущих во мраке. Благодаря твоему размеру молекулы моего тела станут для тебя мирами. Ты увидишь, как миры вращаются вокруг миров, ты увидишь «солнца» — молекулы психических центров, ты увидишь вселенную!

Мои мозги скрипели как несмазанная телега. Я мог бы поклясться, что в голове у меня что-то вздрагивало от напряжения, когда я пытался постичь это потрясающее и неведомое для меня знание.

Мой Наставник, лама Мингьяр Дондуп, подался вперед и ласково взял меня за подбородок.

— Лобсанг! — усмехнулся он. — Да у тебя глаза уже устали от желания уследить за мной.

Улыбаясь, он снова сел и, дав мне всего несколько минут, чтобы прийти в себя, продолжал:

— Взгляни на свою одежду! Пощупай ее!

Я сделал как он сказал. Рассматривая изодранные лохмотья, я чувствовал себя достаточно глупо. Лама продолжал:

— Это — ткань. На ощупь она гладкая. На свет — непрозрачная. Но предположим, ты рассматриваешь ее сквозь десятикратную лупу. Представь себе густую прядь шерсти, каждый волосок которой вдесятеро толще, чем сейчас. Ты сможешь различить просветы между волокнами. Увеличь ее в миллион раз, и ты проскачешь сквозь нее верхом. И каждый волосок будет так огромен, что ты едва ли взберешься на него.

То, о чем он рассказывал, в общем было понятно. Я молча сидел и думал.

— Ты похож на дряхлую старуху, — засмеялся он.

— Сударь, — решился я наконец спросить. — Так значит все живое — это всего лишь пустота, в которой рассыпаны миры?

— Все не так просто, — ответил он. — Усаживайся поудобней, и я расскажу тебе немного о Знании, которое мы открыли в Пещере Древних.

— Пещера Древних! — восторженно вскрикнул я. — Вы собирались рассказать мне о ней и об экспедиции.

— Не волнуйся, мы дойдем и до этого. Но сейчас я поведаю тебе о Жизни и о Человеке то, что знали о них древние во времена Атлантиды.

В глубине души меня гораздо сильнее интересовала сама Пещера, открытая недавно экспедицией высоких лам. Со времен древних цивилизаций ее недра хранят невиданные запасы знаний и практических сведений. Но, хорошо зная Наставника, я понимал, что бесполезно ждать рассказа прежде, чем для этого придет время.

В небе над нами сквозь прозрачную дымку чистого воздуха Тибета во всей своей красе сияли звезды. В храмах и монастырях один за другим гасли огни. Послышался жалобный вой собаки, принесенный откуда-то издалека едва уловимым ночным ветерком. Из деревни Шо, находившейся прямо под нами, донесся ленивый ответный лай. Ни одно облако не проплывало мимо только что взошедшей луны. Флаги безвольно свисали с мачт. Где-то слабо поскрипывало молитвенное колесо — благочестивый монах, опутанный суевериями и не осознающий реальности, вертел его в напрасной надежде заслужить благосклонность Бога.

Услышав этот звук, мой Наставник улыбнулся и сказал:

— Каждому — по вере, каждому — по нужде. Многих тешат церемониальные действа и ритуалы. Не стоит осуждать тех, кто не прошел по Пути достаточно далеко и не может еще стоять без костылей. Я хочу рассказать тебе, Лобсанг, о сущности человека.

Мне показалось, что этот Человек сидит рядом со мной. Единственный, проявивший ко мне любовь и уважение. Я внимательно слушал Наставника просто для того, --">