Григорий Двоеслов - Моралии на книгу Иова

не могут быть поняты буквально, поскольку только [будто бы] понятным видом они никоим образом [не доставляют] наставление слушающим, но порождают ошибку. И, действительно, вот что говорится: «Под Ним склонятся те, кто носит мир» (Иов. 9:13). И кто не знает о столь великом муже, что он никоим образом не следует пустым рассказам поэтов о том, что мироздание носимо трудом Гигантов? Он так же, будучи стеснен нанесенными ударами, говорит: « Душа моя желает повешения (suspendium) и смерти костям моим » (Иов. 7:15). И кто, будучи мудрым, посчитает, что праведный и столь прославленный муж, что очевидно и известно, принимая дары за добродетель терпения, внутренним судом среди страданий решил покончить жизнь самоубийством? Так же иногда слова Писания сами себе противоречат, дабы невозможно их было понять буквально. И действительно он сказал: « Да погибнет день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: зачат человек » (Иов. 3:2). И немного позже прибавляет: «Да покроет ее (ночь) тьма и да проникнется горечью» (Иов. 3:5). Также к проклятию той же самой ночи прибавляет: «Да будет ночь та одинокой (solitaria)» (Иов. 3:7). Разумеется, этот день рождения, теснимый самим напором времени, не может остановиться. Следовательно, при каком условии желал он, чтобы его (день) покрыла тьма? Разумеется, прошедший [день] уже не существует, и, однако, если бы он существовал бы в природе вещей (in rerum natura), το смог бы почувствовать некоторую горечь. Следовательно, ясно, что [здесь] никоим образом не говорится о бесчувственном дне, которому [Иов] желает быть пораженным чувством горечи. И если ночь зачатия, связанная с остальными ночами, уже прошла, то при каком условии он желает, чтобы она была одинокой (solitariam)? Она не может выпасть из потока времени, а также не может отделиться от остальных, связанных между собой ночей. Он также сказал: «Доколе Ты не оставишь меня и не отойдешь от меня, чтобы я мог проглотить слюну мою» (Иов. 7:19)? И немного выше сказал так: «Чего прежде не желала коснуться душа моя, ныне из-за бедственного положения стало пищей мне» (Иов. 6:7). Кто же не знает, что слюну легче проглотить, чем пищу? Итак, он побуждает себя принять пищу, но, что в некотором роде довольно-таки невероятно, говорит: «не могу проглотить слюну». И другое сказал: «Если я согрешил, то что я сделаю Тебе, о Страж людей» (Иов. 7:20)? И следующее: «Изнурять меня грехами силы юности моей» (Иов. 13, 26)? И, наконец, следующее, отвечая, прибавляет: «И поистине не укорило меня сердце мое на протяжении всей жизни моей» (Иов. 27:26). Таким образом, при каком условии тот, кто на протяжении всей жизни своей меньше всего был осуждаем своим сердцем, о себе открыто засвидетельствует, что он [до этого] грешил (peccasse)? И действительно никогда не могут быть согласованы вина дел и безупречность сердца. Но, бесспорно, приведенные [выше] слова Писания, которые не могут быть согласованы друг с другом, собой нечто другое то, что может быть обнаружено [при исследовании], показывают, как если бы тем же самым гласом было бы сказано: «Когда вы видите, что мы повреждаемся нашей легкомысленностью, тогда найдите в нас то, что правильно и, находясь внутри нас, себе соответствует». 4. Иногда же тот, кто не желает понимать слова повествования в соответствии с текстом, скрывает от себя предлагаемый свет истины и с большим усердием стремится проникнуть в то, что внутри [сокрыто], а то, что находится на поверхности, без затруднения понять не может и отвергает. И поистине святой муж говорит: « Отказывал ли я бедным в том, что они хотели, и заставлял ли очи вдовы ждать? Один ли я съел кусок мой, и не ел от него сирота? Если видел я погибающего, оттого, что не имел он одежды и бедного без покрывала — не благословили ли меня [в гласе] легкие его и не был ли он согрет шерстью овец моих» (Иов. 31:16–20). Конечно, если мы произвольно подгоняем (inflectimus) текст под иносказательное понимание, то все дела его (Иова) милосердия делаем пустыми. И действительно Божественное слово посредством таинственного совершенствует сведущих, и, по большей части поверхностью, более или менее подкрепляет простых. Оно является открытым, и поэтому питает малых; пребывает в тайне, и поэтому умы великих приводит в восторг. Ибо Оно, так сказать, подобно некому спокойному и глубокому потоку воды, в который и ягненок войдет, и в котором также слон может плавать. Следовательно, как польза какого-либо места привлекает [толкователя], так порядок повествования открывается через исследование. Поэтому он --">