Филипп Матисзак - Один день в Древнем Риме. 24 часа из жизни людей, живших там

муравейник, с которым властям едва удается управиться. Его недостатки бесчисленны, и иногда они ужасают, но, тем не менее, мы все же находим в этом городе огромную энергию и оптимизм.

В этом городе царит предприимчивость и непоколебимая уверенность в том, что, независимо от того, как обстоят дела, всегда все можно исправить. В Риме раб стремится стать свободным, вольноотпущенник – разбогатеть, а богатый купец – быть принятым в высшее общество. Часто жалуясь на свою судьбу, римляне редко смирялись с ней. Они динамичны и не подавлены. Они убеждены в своем превосходстве и проникнуты чувством присутствия в центре Вселенной, а потому должны максимально использовать имеющиеся возможности и добиться лучшей жизни для себя и своих детей.

Древний Рим был не просто нагромождением зданий. Этот город даже больше, чем объединение, состоящее из взаимосвязанных общин и основанное на взаимодействии разных личностей и народов.

Древний Рим – это особое отношение к жизни.

Шестой час ночи (00:00–01:00) Пожарный патруль на ночном дежурстве

У Петрония Бревиса есть ребенок – дочь, – и в небольшом многоквартирном доме, где он проживает, это – постоянный повод для скабрезных шуток.

Жена Петрония Бревиса работает у торговца рыбой на римском рынке, который по-латински называется Forum Piscarium. На ее плечах лежит руководство перевозкой живого товара, который доставляется в Рим в бочках с водой. Рыба перевозится живой, чтобы она не испортилась по пути оттуда, где ее ловят. Затем рыбу выпускают из бочек в неглубокие бассейны, выдолбленные прямо в каменных прилавках. Благодаря этому римлянам доступна по-настоящему свежая рыба, которая еще час назад плавала в бассейне рыбной лавки.

Выпустить рыбу из бочек в бассейны нужно до восхода солнца, когда на форум уже придут первые покупатели, а это значит, что жене Бревиса приходится выходить из дома еще на час раньше. До того как отправиться на работу, она обычно готовит завтрак и оставляет его на кухонном столе для мужа, чтобы он поел, когда придет домой, хотя, учитывая, что он работает по ночам, для него самого это скорее ужин.

Бревис обычно возвращается домой через час после того, как уходит на работу его жена, затем ест, быстро моется и ложится спать. Петроний Бревис служит в корпусе вигилов, в ночной страже Рима, и к этому моменту он уже девять часов на ногах. А поскольку все то время, пока он дома, жена обычно проводит на работе, случается, что Петроний не видит ее целую неделю. Вот откуда берутся шутки о его дочери: соседи гадают, как она вообще появилась на свет.

Прямо сейчас до конца смены Бревису остается еще несколько долгих часов. На него и его отряд возложены две задачи. Именно вигилы стоят на страже законности и порядка на улицах после наступления темноты, но их основная работа – предотвращать пожары. В конце концов, ущерб, нанесенный буйным пьяницей или даже убийцей и грабителем, не идет ни в какое сравнение с хаосом, который порождает даже рядовое возгорание. В целях предотвращения пожаров Рим разделен на семь районов. Бревису и его коллегам хорошо известно, что именно в районе, за который отвечает их группа, – римляне называют его «Рэджоне II» – начался самый страшный пожар в истории Рима.

Это случилось в 64 году нашей эры. Пожар, возникший на этих извилистых улочках возле Большого цирка, в конце концов разгорелся так, что взять его под контроль удалось лишь спустя шесть дней. К этому времени в огне погибло более четверти Рима.

Великий пожар

Жаркой летней ночью 19 июня 64 года в одном из магазинов, примыкавших к стенам Большого цирка, вспыхнул пожар. Как позднее объяснял историк Тацит, «тут не было ни домов, ни храмов, защищенных оградами, ни чего-либо, что могло бы его задержать»^[1].

Юный Тацит, ставший тогда свидетелем пожара, делился позже своими впечатлениями: «Раздавались крики перепуганных женщин, дряхлых стариков, беспомощных детей; и те, кто думал лишь о себе, и те, кто заботился о других, таща на себе немощных или поджидая их, когда они отставали, одни медлительностью, другие торопливостью увеличивали всеобщее смятение. И нередко случалось, что на оглядывавшихся назад пламя обрушивалось с боков или спереди. Иные пытались спастись в соседних улицах, а когда огонь настигал их и там, они обнаруживали, что места, ранее представлявшиеся им отдаленными, находятся в столь же бедственном состоянии».

Многие считали, что такой страшный пожар не мог --">