Дмитрий Ромов - Тени грядущего

массы правильные и нужные идеи, имеете государственные награды, полученные за реальные заслуги, а, на самом деле, являетесь хорошо… или, как мы видим, не так уж хорошо замаскированным врагом.

— Вот это заход, — киваю я, внимательно глядя в зеркало, висящее за спиной Кирилла Кирилловича.

Любопытно, что это, проверка? Например, от Злобина… Или реальная проблема? Если арест, то проблема сейчас и у него тоже, поскольку мою связь с ним проследить несложно.

Он, конечно, подстраховался, обложился бумажками, подтверждающими, что я внедрён в соответствующие преступные структуры, как агент и предоставляю информацию. Даю отчёты… Я даже подписывал соответствующие документы, да… Но эта защита очень слабая…

Интересно, кто там сейчас? За этим зеркалом… Кто стоит и смотрит на меня сквозь непрозрачное стекло?

— Вы не понимаете, насколько в уязвимом положении находитесь? — поднимает брови Кирилл Кириллович. — Думаю, отлично понимаете. И хорошо осознаёте, в каком положении сейчас оказываются ваши близкие. Скорее всего, они думают, что все блага, обрушившиеся на вас и на них — это благодарность государства за ваши подвиги и самоотверженный труд. Хотя, может быть, они не настолько наивны и догадываются о ваших злодеяниях. Мы не знаем, но скоро узнаем. Не сомневайтесь, обязательно узнаем.

Блин, перед глазами встают Наташка, Платоныч, родители и дядя Гена. И вижу я их не в такой милой, в общем-то квартирке, а в лефортовской камере. В лефортовской, ясное дело, потому что, всю вот эту фиговину, в которой я сейчас оказался, устроили чекисты. Ну, а кто ещё? От Щёлоковского учреждения ждать такого подхода было бы странно…

— Давайте перейдём ближе к делу, — предлагаю я. — Чего вы от меня хотите?

— Прежде всего, я хочу, чтобы вы осознали всю глубину бездны, разверзнувшейся под вами. Вы падаете, Брагин. И вас уже не спасти. Но ваших близких спасти ещё можно. Подумайте об этом.

Он встаёт и уходит. А я думаю. Сука! Как он и сказал, думаю о своих близких. Целый день думаю. Два раза мне приносят еду, не слишком обильную, но вполне приличную. Я ем и думаю. Иду в душ и думаю, лежу на диване и думаю.

Больше ничего и делать-то нельзя. Здесь нет ни книг, ни телевизора, ни радиоприёмника. Я даже лёжа ночью в постели, не сплю, а думаю. Да только ничего придумать не могу.

Вернее, единственное, что приходит мне в голову… Хотя, нет, в голову мне чего только не приходит, но наиболее правдоподобной кажется версия о чемоданчике с компроматом на видных деятелей. В общем, похоже, я жив, пока в тайнике спрятан чемодан Поварёнка.

Следующий день проходит точно так же. Снова Кирилл Кириллович стыдит меня и предлагает подумать о родных и близких. Козёл! Я только о них и думаю, если честно. Ну, хотя бы колоть меня прекратили и на том спасибо…

Наконец, на третий день мы, кажется, переходим к тому, что вероятно и является главной причиной нашей встречи.

— Нам известно, — чуть нахмурившись, говорит Кирилл Кириллович, — что у вас есть вещи, вам не принадлежащие.

— У большинства людей есть такие, — хмыкаю я, — если, конечно, не брать монахов-нестяжателей.

Он долго и пристально смотрит мне в глаза. Задолбал со своими играми, психолог, блин, недоразвитый.

— Давайте перейдём ближе к делу, — предлагаю я. — У вас, конечно, здесь неплохо, уютно и все дела. Еда, опять же, хоть и скудная, но по расписанию. Тем не менее, я бы хотел поскорее убраться отсюда.

— Что же, — чуть улыбается он, — в этой точке наши желания сходятся. И это, надо отметить, отрадно. Отдайте нам то, что принадлежит нам, и тут же получите своё. То есть свободу.

— Свободу и уголовные дела по сфабрикованным обвинениям? — киваю я на папочки, которые он так с собой и таскает.

— Об этом можно будет поговорить, — пожимает он плечами.

Во как, поговорить. То есть он мне даже пообещает, что не будет преследовать по закону. Ну-ну, просто всё что угодно, только отдай чемодан. Прекрасная идея. Ищи, как говорится, дурака за четыре сольдо.

— Так что вам надо? Мою бессмертную душу, товарищ Мефистофель?

— Ваша душа, — пренебрежительно кривит он губы, — и так принадлежит упоминаемому покупателю. Он её бесплатно, судя по всему, получил. По вашей же собственной инициативе.

— А вы всё больше начинаете напоминать инквизитора, святой отец. Не глядите так, а то вы словно на дыбу меня примеряете.

— У нас много, чего имеется, — усмехается он. — Есть приспособления, даже намного --">