Евгений Бергер - Князь Демидов #12. Часть 1 (Финал)

футбольный мяч…

— Это — твой триумф. Ты его заслужил! — гордо прошептала Ведьма и показала мне большой палец. Ну, спасибо! Я вновь остался один на один с этими кровопийцами, жаждущими глупых фраз, которые мигом завирусятся в сети…

Однако, спасение пришло — откуда не ждали.

— Сперва — награждение! — злобно рявкнула Мавра, и схватив меня за руку, отвела к победителям: — Так! А группа поддержки, где? Выходим, не стесняемся!

К нам тут же подошла целая толпа студентов. Среди них я заметил кружок фехтования, мою группу поддержки, тех крутых прыгучих ниндзя, Оксану и Люси, которые держали перебинтованного Толика, словно добычу, Кейджи «сломать бы ему ноги» Ямомото и очень красивую японскую школьницу. Ну, вернее — уже студентку четвёртого курса. «Школьницами» я их называл исключительно из-за Толика.

Как же её зовут? Кажется, Судзуки Миюки, если мне не изменяет память. Я видел эту красавицу на Жатве первого сентября. Единственная адекватная Глава кружка, которая даже не пыталась нападать на первогодок.

— Это же Госпожа Судзуки? — тихо поинтересовался я у Машуни.

— Да. — холодно ответила она: — Что, понравилась?

— Нет. Я не об этом. Она же Глава кружка, да? Никак не могу вспомнить, какого именно…

— Кружок садоводства и икебаны. — в голосе рапиристки послышались нескрываемые нотки ревности: — Меня и Насти тебе уже не хватает? Учти… Ты ходишь по невероятно тонкому льду…

— Если не прекратишь выделываться, то высеку. — строго ответил я.

— Уф-ф-ф… Заманчивое предложение!

— …

А, ведь точно! Ребята из этого кружка выращивали цветы и потом делали из них очень красивые букеты. А Симон «я проиграю на ставках последние штаны» Харитонов — вечно облизывался на их кружок и пытался подружиться, чтобы брать красивую зелень для оформления блюд. Правда, пока все его потуги сблизиться так и не увенчались успехом.

— Чего встали⁈ — прорычала Мавра, которая сейчас выглядела, как престарелый главарь школьной хулиганской банды: — Отойдите в зону для корреспонденции! Только и делайте, что путаетесь под ногами!

Все представители СМИ покорно отступили. Да, сейчас ректор выглядела очень круто.

— Господа! — Пуся вновь подошла к нам: — Выходим сразу, как назовут ваше имя! Становимся на полку со своим местом. Не путаемся! На вас смотрит несколько миллионов человек!

Спасибо, родная… От этого мне стало только легче. Надо бы добавить «трансляции» в список того, что я ненавижу больше всего на свете. Почему нельзя тихо вручить кубок? А ещё лучше — выслать по почте. Ну, или курьерской службой на крайний случай.

Однако никто моего настроения не разделял.

Машуня держалась очень уверенно. Хотя, это и не удивительно. Она же была главной рапиристкой нашего Универа. Приносила много наград и наверняка привыкла к «трансляциям» и «помпезным награждениям».

Про Ямомото я вообще молчу. Титулованный чемпион успел постоять на тумбах почти на всех континентах планеты.

Кстати, а перебинтованный азиат выглядел… счастливым. Как будто с его плеч наконец-то сняли тяжкий груз. Сизиф был свободен!

Зато Кейджи сверлил меня ненавистным взглядом, словно я обломал все его планы. И всё-таки, я в очередной раз убедился, что «родственники» — не равно «близкие люди». Чёртов кузен готов был стать изгоем, потому что искренне верил в абсолютную и непоколебимую одержимость спортом Норифуми. А, почему он в это верил? Да, потому что Норифуми не был до конца откровенен с кузеном. Не смог раскрыться и рассказать правду. Хотя, не мне его за это судить. У самого «рыльце в пушку», как говорит Валёк.

Да и не красиво осуждать кого-либо, когда не знаешь истинной причины.

— Чем ты будешь заниматься дальше? — тихо поинтересовался я у Норифуми.

— Я всю жизнь мечтал заниматься икебаной. Люблю это тонкое искусство… — тихо ответил азиат: — Так что, на следующий год вступлю в кружок садоводства. А пока… Пока продолжу обучать других. Не прилично будет бросить своих учеников на произвол судьбы.

М-м-м… Теперь понятно, куда ветер дует. К тому же, Миюки то и дело украдкой поглядывала на Норифуми. Так мило и немного наивно… Вот она — одна из главных прелестей юности, которую ни в коем случае нельзя упускать!

После вступительной речи Мавры, нас начали вызывать по одному.

Награды вручал Бенджамин Ньюберг — старый австриец, который судил Императорский турнир.

Меня вызвали самым последним, поэтому я --">