Сергей Мусаниф - Эпоха второсортных злодеев

Он довольно кивнул.

— Как торговые дела?

— Сам видишь, — сказала я. — Наверное, Гарсия меня уволит.

— Не уволит. Он хороший.

— Но небогатый.

— Сейчас у него сиеста, — сказал Карлос. — А после сиесты он отправится играть в бинго в салон донны Игнасии.

Салон — это громко сказано. Скорее, большая терраса, на которой имеют обыкновение собираться местные пенсионеры.

— Потом он пойдет в кафе на набережной и будет сидеть там до глубокой ночи, вспоминая с друзьями дела давно минувших дней, — продолжал Карлос. — Ему слишком нравится его жизнь, и он не променяет ее на эту лавку. К тому же, он все равно мало тебе платит.

— Это да, — согласилась я.

Но работодатели не выстраивались передо мной в очередь. Когда ты беременна и у тебя всего одна рука, твой выбор рабочих мест крайне ограничен. Я даже в официантки пойти не могла, одной левой полный поднос не удержать.

Поэтому, сколько бы Гарсия мне ни платил, я все равно была благодарна ему за эту возможность. Торговать в табачной лавке — не работа мечты, но где они, те мечты?

А запас наличности не безграничен, да и расходы впереди предстоят нешуточные. Памперсы, пеленки, распашонки, детские кроватка, присыпки, вот это вот все… Даже не представляю, как я со всем этим справлюсь.

Впрочем, я не первая, и все как-то живут дальше. Наверное, и у меня тоже получится.

Аренда домика, который снял для нас Реджи (где он, тот Реджи?) истекает через полтора месяца, и хотя мне там очень нравилось, я уже начала подыскивать себе что-нибудь подешевле.

Карлос облокотился на прилавок. Я закинула ногу на ногу и одернула юбку, чтобы закрыть шрам на лодыжке.

— Не хочешь зайти ко мне и уложить волосы, пока покупателей нет?

— А вдруг зайдет кто-нибудь?

Карлос смахнул со лба пот и красноречиво посмотрел на пустую улицу. Ну да, вряд ли. Но более благовидного предлога я найти не смогла.

— Сколько мы уже знакомы, Боб? — спросил он — Три месяца?

— Где-то около, — согласилась я.

— И за все это время ты ни разу не позволила моим ножницам и расческам прикоснуться к твоим волосам, — сказал он. — Мне кажется, ты сомневаешься в моих профессиональных качествах.

— Вовсе нет, — сказала я. — Я видела лица твоих довольных клиентов и все такое. Просто я — ретроград, не люблю что-то менять, и меня вполне устраивает та прическа, которая у меня сейчас.

— То, что у тебя сейчас, это не прическа, — ухмыльнулся Карлос — Ты — красивая женщина, Боб, но зачем-то пытаешься это скрыть.

— Меня устраивает, — повторила я.

Не объяснять же ему, что это лучшее, на что я могу рассчитывать, причесываясь одной рукой и не глядя в зеркало. Именно поэтому я и не захожу в его парикмахерскую — из-за зеркал. Их там два, и они огромные, занимают почти всю стену.

Для парикмахерской это нормально, а для меня — явный перебор.

— Я настойчивый, — сказал Карлос. — Когда-нибудь ты мне все равно разрешишь.

— Когда-нибудь.

— Но не сегодня, да?

— Не сегодня.

— В тебе много загадок, Боб.

— Я женщина, и значит, все такое…

В лавку зашел покупатель, работяга из порта. Он купил пачку дешевых сигарет и жевательную резинку, расплатившись за это грудой мелочи, которую высыпал на прилавок из кармана. Я отсчитала нужное количество монет и сдвинула остальные к нему.

Он покачал головой.

— Это вам, сеньорита, — сказал он, не сводя глаз с длинной перчатки на моей правой руке.

— Ладно, спасибо.

Я дождалась, пока он ушел, а потом смахнула все монетки в коробку для мелочи.

— Чем ты занималась до этого, Боб? — наверное, слишком очевидно, что не торговлей.

— Я не хочу об этом говорить, Карлос. Прости.

— Ничего страшного, — улыбнулся он. — Здесь у каждого есть какая-то тайна.

— Даже у тебя?

— А чем я хуже других? — деланно оскорбился он. — Тебе любопытно?

— Допустим.

— Позволь мне сделать тебе новую прическу, и я все расскажу.

— Значит, когда-нибудь, — сказала я.

— Любопытство будет пожирать тебя изнутри, Боб.

— Угу, — меня столько всего пожирает изнутри, что у любопытства не будет шансов. Его там просто затопчут. — Пусть. Может быть, немного похудею.

— Твоя фигура…

— Прежде, чем ты скажешь «идеальна», я хотела бы напомнить тебе, что идеальной фигурой является шар.

— … и так хороша, — быстро выкрутился он.

Но это была просто фигура речи, разумеется, потому что беременные тетки хорошими фигурами, --">