Дмитрий Селиванов , Neiznaika - Четверо в каменном веке. Том 2

регулярно смачивать её, чтобы не высыхала.

Вместе с затянувшимися ранами пропал и жар. Теперь не приходилось каждые полчаса-час менять высыхающие тряпки на теле мужчины.

Со двора донеслось тоненькое ржание. «Гаря», — вспомнила Ирина. Присев возле спящего мужчины, девушка снова вспомнила тот первый день после неудачной охоты. Мало того, что не до конца опробованный муж валялся без сознания, а сосупружница двигалась с активностью вяленой рыбы, так задремавшую Ирину в обед разбудило ржание лошади. Когда Ира спустилась во двор, ржание перешло в сипение и хрип. Испуганная девушка заглянула за стенку сарайки и обнаружила лежащую на боку Лизку. Спускаясь, Ира предполагала, что лошадь испугалась какого-нибудь запаха. Той же медведицы, например. Но вид сине-зелёных внутренностей, вываливающихся из лошади, вверг девушку в ступор.

— Рожает… Наверно, вчерашние скачки сказались. А может, срок подошёл.

Голос Ольги за плечом заставил вздрогнуть. Девушка так ужаснулась открывшейся картине, что не заметила прихода подруги. Теперь Ирина поняла, что сине-зелёный пузырь, торчащий между ног лошади, это не кишки, на которые она насмотрелась за последние месяцы, а околоплодная оболочка. В простонародье — рубашка. А как она называется по-научному, девушка не могла вспомнить.

— Может, надо помочь?

— Не говори ерунды. Это ж не наши рафинированные скакуны. Это дикарка. Сама справится. И вообще, треснуть копытом может.

И действительно, роды завершились через несколько минут. Лиза сразу же перекусила пуповину. А ещё немного погодя новорождённый сбросил последние лоскуты амниона и встал на ноги.

— Я, конечно, роды не принимала, — заметила Ольга. — Но ещё бабка, а потом и мать, говорили, что скотина не должна есть послед. Следить, короче, надо.

— Послед? Это остатки плаценты, что ли? А почему есть нельзя?

— Да кто его знает! — Ольга махнула рукой и сразу же поморщилась от головной боли.

— Ладно, ты следи. — Продолжила она. — Вон, вилами отгребёшь в сторону. А я пойду, хотя бы цитрамону выпью. Или анальгин? Нет, аспирин и кофеин лучше справятся. Тут главное — усиленное кровообращение.

Бурча под нос доказательства превосходства одного лекарства над другим, женщина поползла вверх по лестнице.

— Я чайник поставлю, — обернулась она на ходу. — Наверняка понадобится.

Ирина присоединилась к Ольге через полчаса, сразу же налила себе чай. Она судорожно прихлёбывала напиток, время от времени сдерживая рвотные позывы. Потом успокаивалась, но через минуту снова стучала зубами.

— Какая же это гадость! — В очередной раз скривилась девушка. — Вилами эту дрянь не удалось подцепить. Я большую лопату использовала. Вынесла подальше, за… За поваленные деревья. Потом о траву вычищала. Бррр! А она вылизывает. Он весь такой склизкий, а она вылизывает. Фууу!

— Да успокойся уже! — Прикрикнула старшая. — Или тебя по щекам?

— Не надо по щекам. — Твёрдо ответила Ира.

— Ну, и хорошо. Жеребёнок как?

— Нормально. Титьку сосёт. Как бы его назвать?

— Может, Юрой? Как первого Гагарина. Тьфу ты! Как первого космонавта. Он же первый.

— Так ведь был уже один жеребёнок, — возразила Ирина.

— Не, там не щитово. — Ольга хлебнула настойки иван-чая и откинулась к стенке. — Это первый, рождённый в неволе. Изначально прирученный. То ещё достижение, но всё же…

— Тогда сразу назвать Гагариным. Всё-таки Юра — это имя, и когда-нибудь будет использовано. А фамилия Гагарин — вряд ли.

— Пусть так. Гагарин — так Гагарин.

* * *

В очередной раз Михаил пришёл в себя под завывание желудка. Организм напоминал, что неделю не жрамши.

— О… Гы… Кхм… Оля!.. — Наконец справился с пробкой в горле, и добавил: — Ира!

Обе снова сидели на кухне, занимаясь чем-то по хозяйству. А может, не хотели мешать ему разговорами. Но переборка между помещениями немного не доходила до потолка и звуки прекрасно гуляли туда и сюда.

— Чего тебе? — Жёсткий окрик старшей.

— Эээ… Поесть бы… — Потом прислушался к организму: — А лучше пожрать.

— Шуткуешь? — Ольга уже появилась в дверях. — Значит, выздоравливаешь. Ира, помоги ему сесть, а я пока подогрею.

И ушла. Пока женщина гремела посудой на кухне, он попытался устроиться за придвинутым к дивану столом.

— Нет… Так трудно очень. Ира, стул поставь, пожалуйста.

Переполз и расслабленно вытер испарину, откинувшись на спинку. Как раз пришла --">