Николай Геннадьевич Грошев - Отблески старого мира

чем размениваться на длинные витиеватые мысли, в которых никакого практического смысла нет.

Кто реагирует – он толстый, пушистый и всем довольный.

Кто думает – он худой, неподвижный и мёртвый.

Такова правда жизни, увы.

Долго ждать не пришлось. Он и не появился бы здесь, если бы пришлось ждать слишком уж долго, зачем? Если можно полететь в другое место, где еда есть уже сейчас или будет вот-вот.

Он обогнал их совсем ненамного. Острое зрение вычленило из зеленого моря луговой травы и высокой густой стены лесов, вереницы людей идущих навстречу друг другу. Он не знал, не мог это всё обдумать – он просто чувствовал, что очень скоро, примерно в этом месте, вереницы встретятся и у него будет огромный, богато заставленный стол.

Одна лишь проблема – со стороны солнца летит ещё несколько таких же, как он.

Издав резкий пронзительный крик, полный некоторого разочарования, он продолжил кружить над своим столом, коим была вся эта степь - увы, ему так редко удаётся пообедать в гордом одиночестве…

Арагон двигался во главе колонны. За ним шёл большой отряд Шеди – не такой большой, каким он был всего неделю назад, но и не слишком сильно сократившийся за время похода. А кроме них, в колонне двигалось и то, чего раньше там не было.

Скрипя колесами, медленно тащились по полю тяжелогружёные повозки. В них погрузили всё, что было взято в этом походе. Добра разного там хватало - хозяйственные Шеди, прежде в набегах предпочитавшие брать лишь то, что легко будет продать, ныне изменили вековым традициям.

Как однажды они снова пересели на лошадей, подобно своим древним предкам, так же они взяли на вооружение и некоторые другие забытые традиции и привычки своих пращуров. Теперь Шеди брали всё, что могли использовать или что могли продать, даже если продать могли не быстро или лишь только предполагали, что продать, однажды, смогут.

Повозки регулярно застревали – слишком тяжёлые. Хотя доспехи имперских воинов и рыцарей, уже не отягощали их, всё равно, вес оказался слишком большим для этих телег. Ведь вес доспехов, сменил вес полученного золота и серебра, что не слишком сильно сказалось на общем весе добычи. Охотники Кейлита щедро заплатили за подтверждение гибели знатных и простых имперских воинов. А за некоторых отдали воистину королевское вознаграждение – имперцев они не очень любили. Но некоторых из них поистине ненавидели и жаждали их смерти больше, чем чего бы то ни было.

Проблема повозок, заставлявших их двигаться медленно, не особо беспокоила смуглых Шеди, и их загорелого кехеша с густым гребнем на голове. По случаю этого похода гребень он постриг чуть ниже и покрасил его в кричащие оранжевые тона – что Шеди тоже не смутило. А зря. Привыкли они, что их кехеш регулярно перекрашивает гребень на голове, порой отращивая его подлиньше, и иногда постригая так, что его практически не было видно.

Столь ярко он его ещё не окрашивал. Это должно было заставить их задуматься. Как и оставшихся воинов Славного города Тара. Но никто не обратил внимания…

Все неурядицы с повозками решали рабы, во множестве взятые в этом походе. Застрянет телега – толкают, не справляется лошадь, вместе с лошадью запрягают несчастных в повозку. В общем, рабы не скучали, что тоже имело свою цель. Изнурённый переходом раб, имеет гораздо меньше сил на побег, чем полный сил и энергии. Шеди о таком нюансе понятия не имели – традицию брать рабов они помнили, но все нюансы и детали сего промысла, были им полностью забыты. А вот их кехеш, всё прекрасно помнил. И опыт у него есть и знания полезные, каковые смуглые воины переняли на удивление быстро. Впрочем, хорошо забытое старое, не так уж и трудно освоить заново.

Впервые в своей новой истории, Шеди брали рабов в таком количестве и всю дорогу сильно переживали по этому поводу. Переживания их были в основном морального толка. Хотя в целом народ Шеди и отступил от традиций обретенных в последние века, всё же, некоторые этого сделать не смогли, а те что всё же их приняли, многие из них, всё ещё тревожились сомненьями.

Но новые традиции, обретённые в жизни лесной, всё же отступали пред реальностью жизни новой. Запрет на рабов, более уже не имел никакого смысла – их жизнь слишком сильно изменилась.

И всё же, и всё же…

Основная масса рабов в колонне,

--">