Сергей Викторович Вишневский - Рэй

тебе, Тобот, — произнёс он и уселся напротив хозяина дома. — Звал, говорят.

— Звал, — кивнул мужчина и положил руки на стол, тут же сплетя пальцы. — Был я тут в Заозерье. Староста тамошний звал. Уже слышал, что он хочет?

— Нет, — недовольно буркнул рыжебородый.

Хозяин дома оглянулся на печь, где колдовала над горшком его уже не молодая жена.

— Марфа, поди на улицу. Уши лишние слова красть будут.

Женщина недовольно зыркнула на супруга, но спорить не стала, спокойно отставив горшок в сторону и направившись прочь. Когда она вышла, староста деревни вздохнул и тяжело посмотрел на отца Рэйя.

— Если бы это с нашим с кем стало — миром разошлись бы. Чай не каждое поколение одаренные в селе заводятся. Только вот заозерные…

— Чего хотят? — не поднимая взгляда от столешницы, произнёс Лука.

— Крови хотят. Отец Германа за сына радел сильно. А кузнец в наших краях… сам понимаешь. Такого побоку не пустишь.

Лука крепко сжал шапку, поднял взгляд на старосту и произнёс:

— Хочешь, чтобы я им на растерзание Рэйя отдал? Отроки кулаками махали, за лог выясняли право, а этот сученыш лежачего бить полез. А теперь что? На растерзание им Рэя отдать?

— Ты не бузи, остынь, — примирительно произнёс староста. — Герман до сих пор в себя не пришёл. Может и не придёт уже. Спит, не ест и не пьёт. Если выживет — может, на том и разойдемся. А может и… Может и сгинет. Тогда что-то решать надо.

— Сына не отдам, — сразу отрезал Лука.

— Ты, вроде, мужик рослый, умом вроде не обделен, а всё одно меня за зверя держишь, — покачал головой Тобот. — Я бы и не взял его в качестве виры, но ты понимать должен. Нам с Заозерными еще жить и жить. Вопрос решать надо. Причем сейчас, пока ещё Герман дышит.

— Если придумал чего — прямо говори. Я твоих речей не понимаю.

Староста тяжело вздохнул, помолчал несколько секунд, но затем произнёс:

— Я так думаю, надо Рэйю из наших земель уходить. Уходить далеко так, чтобы никому неповадно было. Так и жизнь ему сохранишь, да и спор сам собой на нет сойдёт.

Лука было вскинулся, но Тобот тут же указал на него пальцем.

— Крови между нами быть не должно! Сам знаешь, будем в ссоре — зиму не протянем. Заозерные торг ведут с городищем, а нас туда на порог не пустят. Если случись чего — без них голодом сидеть будем, пухнуть. Я крови Рэйя лить не хочу, потому тебе дело предлагаю. Уведем его с земель наших — оно само и уляжется.

— А кузнец ихний просто так забудет? — хмыкнул рыжебородый мужик.

— Он не забудет, но слова против старосты не скажет. А с Глебом мы уже обговорили это, — признался Тобот. — Так и крови литься не будет, и спросить будет не с кого.

Лука набычился, но промолчал.

— Герман, если отойдет, розг получит за то, что на лежачего с кулаками полез. А если нет, то уходить надо Рэйю. Через неделю торжище будет — я мужиков подряжу. Доведем его и пристроить попробуем. Если нет — в городище, на попечение городничему оставим. С голоду не помрёт, и крыша над душой будет.

— Нужен ему больно малец неумеха…

— Если мы с Глебом в письмеце попросим за него — нужен будет. Приглядит, пристроит, а там глядишь, и в люди выбьется.

Лука молчал.

Он всей душой болел за сына и кипел от несправедливости, но ситуация диктовала свои правила. Либо отдать сына на растерзание заозерским, либо отправить мальчишку одного в городище, где он ему уже ничем помочь не сможет.

— Ну, что думаешь? Слово дашь?

— Не дам, — мотнул головой отец Рэйя. — Думать надо.

— Думай, — пожал плечами староста. — Только долго не думай. Герман этот преставиться может в любой момент. Понимаешь?

— Понимаю, — кивнул рыжебородый мужчина, поднялся и поклонился. — Спасибо за слово твоё. К утру ответ дам.

— Ступай, — кивнул ему староста.

* * *

На небе плыли тяжелые тёмно-серые тучи. Ветер ещё не давил так, чтобы гнулись кромки деревьев, но уже и не шептал в кустах. Погода стремительно портилась.

Лука с хмурым видом сидел на пороге. В его руках был небольшой старый нож, доставшийся ещё от отца, и небольшая деревяшка, из которой он неторопливо и задумчиво вырезал заготовку для ложки.

Из трубы дома, в котором он сидел, шёл сизый дым, намекая на скорый обед, над которым колдовала его супруга. Небольшой приземистый бревенчатый дом, в котором жила вся семья, выглядел ухоженным. Резные ставни, ровные фронтоны и аккуратная резьба по дереву на перилах крыльца.

Нож скользил --">