— пункт Б) внешнеполитическая деятельность Комитета. Идеологическая база здесь такая же — большевистско-патриотическая. Мы будем прославлять Великого Сталина и нашу прославленную Родину. Конкретно же предлагается два главных направления:

— Деятельность с современными империалистическими государствами. Надо иметь в виду, что, с одной стороны, все эти режимы нам враждебные и радуются нашим недостаткам, горюют позитивным успехам. С другой стороны, империалистические противоречия отдельных стран, большие экономические возможности СССР заставляют их сотрудничать с нами. Не зря они вынуждены были прекратить дипломатическую блокаду и работать с нами. Ненавидят, но сотрудничают. Так будет и дальше и нам обязательно это учесть.

В этом отношении СССР надо обязательно сближаться с Германией, но по-прежнему оставлять союзниками Англию и Францию.

— У вас хитрая позиция, товарищ Романов, — то ли похвалил, то ли обругал его Вождь. Хотя вроде бы все же похвалил…

— Работая с западными странами, мы постоянно должны иметь в виду, что все они, к сожалению, наши враги, кто больше, кто меньше. Но все эти страны держат против нас нож и готовы без промедления пустить его, если видят, что мы ослабели, — пояснил попаданец, — дружить нам с ними нельзя, все равно обманут, но сотрудничать, по возможности, необходимо и нужно.

— Правильно, товарищ Романов, — на этот раз точно похвалил его И.В. Сталин, — СССР — единственное социалистическое государство и нам не с кем в современном мире искренне дружить.

— Тем более, — подхватил Сергей Александрович, — наша страна и в прошлом ссорилась с Западом и, наверное, будет и в дальнейшем.

— Ха-ха, — негромко засмеялся кремлевский Хозяин, — правильно, товарищ Романов! Только так и никак иначе!

Он дружески ткнул его в плечо и сел за стол, радушно предложил:

— Пейте чай с закуской, товарищ Романов, а потом и время кушать придет, поедим.

Попаданец благодарственно наклонил голову. Все мысли, которые он изложил И.В. Сталину, им же были предложены миру, правда, в иной реальности. Казалось бы, если уж ты их знаешь, смело говори. М-да, только надо не только знать, но и помнить, что каждому овощу обязательно свое время. А вдруг Вождь еще не созрел до своих же мыслей?

Но, кажется, все пошло, как надо. И.В. Сталин, пусть немного и поколебался по поводу дореволюционной России, но согласился с патриотизмом. Ведь и в прошлой реальности он уже именно в 1930-е годы окончательно переменяет доктрину мировой революции на концепцию русского патриотизма. И с этого времени он становится все более откровенным и стойким сторонником русского империализма.

Сергей вежливо и очень интеллигентно отпил чай. Кажется, надо договорить о деятельности Комитета. А то все несказанное станет секретное и нехорошее.

— Товарищ Сталин, о другом направлении внешнеполитической работы мне бы хотелось с вами поговорить — белая эмиграция. Насколько широко и глубоко с ними надо работать?

Вождь кивнул. Белогвардейцы, хотя уже и разбиты, но в Европе еще играют существенную роль. Или нет?

— Вячеслав, а ты как думаешь? — посмотрел он на притихшего соратника, пьющего чай и о чем-то сосредоточенно думающем.

— Я как раз об этом и думаю. Белая эмиграция — это сейчас как нолик. Сама по себе она ничто, но любую страну заметно усилит. Опять же, товарищ Романов, у вас там много родственников и сторонников. Они просто вас не поймут. Мое мнение — с белоэмигрантами надо работать плотно и много. По возможности, сделать их друзьями или, хотя бы, сторонниками.

— Да, товарищ Романов, я тоже так думаю, — кивнул И.В. Сталин и поинтересовался: — вы правильно все поняли?

Великий князь Сергей Александрович почтительно качнулся головой. Он все понял, да и сам тоже так думал.

Что же, вот попаданец и ассимилировался в новой реальности. И даже очень, как никак вошел в головку сталинского руководства в СССР. Но расслабляться не надо, ведь около Хозяина, как около могучего медведя — засеваешься и останешься около руки, а то и головы. Работайте, Сергей Александрович, и Бог вам в помощь! Понятно, товарищ Романов?!

Конец романа!

Уважаемые читатели, жду вас на страницах следующего романа «Москва-90»