Тесс Хаген - Другие. Экзистенциалист

слепой вообще-то. Ты ей интересен. Просто как мужчина. Со мной она резонирует не только как женщина, вернее в меньшей степени, как женщина, у нас совершенно иная связь. И я совершенно не уверен, что именно это ей и нужно.

— Только она может знать, чего хочет. И кто из нас больше ей подходит. Ада не просто женщина… Феникс тоже своего рода диагноз… — только и мог я сказать. Хотелось бы мне, чтобы слова Денеба оказались правдой лишь отчасти.

— Дай слово, что не станешь её искажать, — потребовал Денеб вполне миролюбиво.

— Я и не искажал. Один единственный раз тогда в голову заглянул и всё, — пожал плечами я. Уверенности в том, что Ден поверит мне, не было никакой.

— Как думаешь, Сёртуна казнят? — вдруг спросил он.

— Надеюсь. За такие преступления должны.

— Представь, как лапушка жила всё это время… Такая бессмысленная жестокость. И за что? — Ден сокрушенно покачал головой.

— За силу… Все беды от этого. Вспомни хотя бы всё то, что с нами случилось. Всех тех, кого мы умудрились потерять… — мне стало жутко горько и я ещё больше испугался за Аду. Не стоило отпускать её одну, снова. — Такое чувство, что всё это не конец.

— Вот и мне так кажется, — поддакнул Ден, направляясь к выходу со смотровой площадки.

— Постой! — я догнал его и уцепился за рукав. — А ты? Что ты чувствуешь к Адочке?

— Много всего, Льё. И очень сильно не советую тебе пытаться меня понять.

— Почему?

— Потому что я не хочу, чтобы наши с тобой чувства пересекались. Ясно? Хочу свои собственные, не твои. А птичка пусть сама выберет между нами. Только пусть всё будет честно. Понял? — он вдруг схватил меня за ворот пальто и внимательно посмотрел в глаза, без злобы, без просьбы, а только с твёрдой уверенностью в моей честности и искренности, ведь мы всё же друзья. Экзистенциалист и его сущность.

Я не знал, куда пошёл Ден, наверное, домой, мне же никуда не хотелось. Весь город сейчас принадлежал истинному экзистенциалисту Льётольву, весь этот странный буфер. И я гулял до поздней ночи, вернее просто бродил, не разбирая дороги, поворачивал там, где чувствовал необходимость повернуть, возвращался обратно, покупал кофе с собой, и снова шёл.

Страх внутренней пустоты гнал вперёд по мрачным серым улицам, навевая тоску и меланхолию. Пожалуй, мне вспомнилось всё то, мыслей о чем я старался избегать всю свою жизнь. Боль утраты, радость дружбы, усталость от работы, расставание с родителями, осознанное одиночество…

Любой человек хочет быть любимым, я же больше желал любить. И не всех подряд, а одну единственную. Аду.

“Что ж, — сказал я себе, снова неведомыми путями вернувшись к Москва-реке, и остановившись у самой кромки воды, — я подожду. И попробую быть с ней самим собой. Тем мужчиной, которого она захочет полюбить, которого она не может найти в Денебе. И тогда выбор будет честным”

С воды дул холодный весенний ветер, тягостно напоминавший о том, что зимы в ближайшие полгода не стоит и ждать. Дальше по курсу — прекрасная солнечная весна, тревожные запахи, многообещающие светлые утра и что-то ещё, о чем мы пока не знаем. Хотелось верить, что тот, кто создал этот мир, возьмет кисти и краски, и изобразит для нас троих что-то доброе и прекрасное, что-то не такое печальное, как наше прошлое. Внезапно я поверил в лучшее будущее, в светлое и счастливое. Я хотел верить. Убеждал себя. И, нащупав в кармане пальто блокнот и карандаш, быстро накидал зарисовку: Будапешт, широкая набережная, а по ней иду я, держа Аду за руку.

И мы счастливы.

Примечания

1

Не говори, если не знаешь (лат.)

(обратно)

2

Всё побеждает любовь, и мы покоряемся любви (лат.)

(обратно)
--">