Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга 4

физиков немного позже. Генерал не распространялся о своей работе, но Саша еще в Москве краем уха слышал, что на Новой Земле в скором времени взорвут самую мощную из существующих атомных бомб. Журавлев отвечал за внутреннюю безопасность ядерной и космической программы СССР:

– С другой стороны, хорошо, что так получится, – решил Саша, – Михаил Иванович нам нужен, как дымовая завеса для меня…  – Саша не мог показываться на глаза доктору Эйриксену:

– За время его отсутствия я как следует поработаю с Куколкой…  – Саша с удовольствием думал о будущей встрече с Надеждой Наумовной, – и дело будет на мази…  – Мышь опять затянулась сигаретой:

– Папа обещал взять меня на Байконур…  – невзначай сообщила она, – в подарок после окончания школы…  – Саша допил лимонад:

– Ты в токари собралась, – он подмигнул девочке, – тебе что, недостаточно одного школьного труда…  – Мышь вздернула изящный нос, усеянный летними веснушками:

– Девочки, косным образом, не получают навыков работы по металлу, – отчеканила она, – я лично пойду в автомеханики, в качестве дальнейшей квалификации. Я буду инженером-физиком, мне надо разбираться в технике…  – Саша поддразнил ее:

– То физиком, то математиком. Определись, наконец…  – вернувшись к тетрадке, Марта пробормотала:

– Можно быть и тем и другим…  – девочка вовремя оборвала себя:

– Не надо Саше знать, что я видела список участников симпозиума…

Список Марта видела ровно одну минуту, вверх ногами, на столе в кабинете приемного отца. Марта объяснила маме Наташе, что ей надо достать с полки том Большой Советской Энциклопедии. С библиотечной стремянки выдержанного дуба открывался хороший обзор стола. Марта узнала знакомую ей по западным физическим журналам фамилию:

– Папа Миша мне не откажет, – решила она, – он передаст мою работу доктору Эйриксену…  – Марта читала его статью в «Журнале атомной физики». Девочка покусала карандаш:

– Товарищу Королеву я тоже напишу. В университете я могу добиться индивидуального расписания занятий. Производственный опыт на полигоне для меня важнее…  – она не подписала страницу:

– Папа Миша засекречен, он никогда на такое не согласится. Но другое дело, если работа будет анонимной…  – она пробежала глазами вычисления:

– Вечером еще проверю все результаты…  – посматривая из-за листа на шуршащего газетой Сашу, она быстро добавила, на английском языке: «От юного советского физика, доктору Эйриксену, с глубоким уважением».

В комнатах Марты, в городском особняке Журавлевых и на даче, всегда царил безукоризненный порядок. Книги девочка держала строго по ранжиру. В гардеробе орехового дерева висела отглаженная школьная форма. Коричневые платья и обыденные черные фартуки Марте шили из кашемира. Праздничные сверкали белоснежным итальянским шелком. Наталья Ивановна, правда, давно оставила попытки добиться от Марты согласия на длинные волосы:

– Получится не коса, а мышиный хвост, мама Наташа, – отмахивалась девочка, – и с короткой стрижкой удобнее в мастерской…

В особняке у Марты имелась отдельная кладовка, где она занималась работой по металлу. На даче девочка выговорила себе сарайчик с токарным станком. Устроившись на ковре детской, она проверяла правильность вычислений. В журнальной статье доктор Эйриксен, среди прочего, писал о числах Серпинского. Марта разобралась в проблеме, поставленной в прошлом году польским математиком:

– Надо найти минимальное число. Доктор Эйриксен доказал, что 78 557 пока является наименьшим, но я уверена, что есть и другие…  – проверка каждого числа занимала недели работы:

– Домашние задания тоже никто не отменял, – хмыкнула Марта, – Сашка уедет и внеурочные каникулы закончатся…  – из-за приезда Саши она получила освобождение от занятий, но аккуратно звонила соученикам, узнавая о пройденном в школе материале. Марта никогда не обращала внимания на свой возраст:

– Мне одиннадцать, но об этом никто не думает, – поняла девочка, – все считают меня старшеклассницей…  – повадки у Марты были совсем взрослые:

– Потому, что Маша погибла, – вздохнула Марта, – останься она в живых, я была бы младшей сестрой, но мне пришлось стать единственным ребенком…  – в детской висела фотография покойной Маши верхом на Лорде:

– To see the fine lady upon the white horse…  – Марта вспомнила голос сестры, уверенную руку, поправлявшую ее --">