Виталий Абанов - Город Эйч

Она покачала головой:

— Нет, это я для него. Так же как и ты, папочка.

— По крайней мере, у тебя есть еще дети. Настоящие дети. А у меня только это, — он развел руками вокруг.

— Все дети этой планеты — твои дети, Алекс.

Он промолчал.

— Мы с Дэвидом решили завести третьего.

— Ты прирожденная мать.

— Скорее, у меня на роду было написано стать матерью.

— Как дела у Дэвида?

— Его повысили. Он хочет купить нам новый дом.

Глотнув вина, она посмотрела прямо в глаза мужчине:

— Говорит, я кричу по ночам.

Алекс отвел взгляд.

— Это наше прошлое…

— Нет, это не прошлое. Ночью я чувствую боль своего ребенка. Каждую смерть, каждый взрыв.

Лицо молодой женщины застыло. Алекс вздрогнул: Лилит вернулась. Он вспомнил ее красные глаза и белые волосы; он вспомнил ее холодное "Так точно!"; вспомнил, что машина, в которой она сидела, казалась человечнее ее самой.

Лилит, девочка-солдат с бесстрастным лицом и бесстрашным взглядом. В ее сердце был долг, в голове — приказ. Она убивала и была готова умереть. Она стала матерью.

Но тут взгляд женщины потеплел, губы дрогнули в улыбке, лицо ожило:

— Алекс, а помнишь мушмулу?

— Лиля, сколько можно вспоминать об этом?

— Ты ненавидел мушмулу и сделал так, что в этом мире ее нет. Это так… так по-детски!

— Но я ведь и был ребенком! И ты тоже ненавидела мушмулу. Ее все ненавидели, а нас пичкали ею каждое утро. Бррр!

Он сел на стуле прямо, вытянул вперед руку и торжественно провозгласил:

— Дети этого мира избавлены от мушмулы!

— На ее место пришли овсянка и шпинат.

— Свято место… — Алекс вздохнул: — Но, согласись, мушмула в сто раз хуже овсянки!

— А Хелене она нравилась.

— Хелена всегда была сумасшедшей, ты же знаешь.

— Я ведь видела ее. Около полугода назад.

Алекс уставился на нее. Он был напряжен, но молчал. Лиля понимала, почему он так испытывающе с надеждой смотрит в ее лицо. Она сама так же трепетно вглядывалась в лицо Хелене на той идиотской вечеринке в Нью-Йорке, куда притащил ее Дэвид.

— Она теперь известная журналистка. И все такая же сумасшедшая.

Алекс молча не сводил с нее глаз. Лиля ковыряла десерт маленькой ложечкой.

— Ты помнишь, как она спасла нас в том пекле под Катаром? Господи, а как она все время кричала на тебя!

Алекс пошевелился:

— Лиля…

— Нет. — сказала она с внезапно затвердевшим лицом: — нет. Она не помнит ничего. Думаю это был сознательный выбор, Алекс… она столько всего пережила… но все же жалко. Что мы одни тут. — Лиля отвернула лицо в сторону.

Алекс опустил плечи и откинулся на спинку. Грустно посмотрел на Лилю.

— Мы не одни. У них другая жизнь, это правда. Но они живут, и это ты им дала такую возможность.

Лиля повернулась к нему, в глазах стояли слезы.

— Она ненавидела меня, помнишь?

— Она всех ненавидела. Я был между вами, как между молотом и наковальней.

— А теперь мы так мило болтали с ней, окруженные светским обществом с коктейлями в руках.

— Мы и делали все ради этого.

— Но все-таки она осталась собой. Когда какой-то кретин сказал ей что-то о ее последней работе, она кинула в него вилку! Представляешь? Вилка воткнулась в дверь в двух сантиметрах от его лица.

— Хелена осталась Хеленой. Хотя… прежняя она не промахнулась бы…

Они помолчали. Лиля ковырялась в десерте. Официантка принесла кофе и оставила счет.

— Лиля, посмотри на ту пару. На нее. Ты видишь?

— Угу. Заметила.

— Он идет в туалет. Извини меня.

— Брось, Алекс. Им хорошо.

— Я скоро вернусь.

Шум спускаемой воды. Эрик подошел вымыть руки. Рядом, уже вытирая их бумажным полотенцем, стоял молодой азиат.

— Эрик Ласаль?

— Мы знакомы?

— Я знаю вас. Зовите меня Алекс.

— Очень приятно, Алекс.

— Постойте, — азиат задержал его руку. — Девушка с вами…

— Это моя жена Ольга. — Эрик насторожился.

— Эрик, вы должны знать…

— Стойте! — Эрик резко вырвал руку и сделал жест, будто пытаясь закрыть странному японцу рот. Его сердце бешено колотилось в груди. Азиат пугал его. Наверное, тем, что Эрик поверил бы ему на слово безоговорочно.

— Я стану счастливее, узнав это?

Он вернулся за столик. На вопросительный взгляд Лили покачал головой и улыбнулся:

— Просто пописал.

Она закатила глаза.