Роман Артемьев - Наследство Ушедших

— А, ну так-то да…

На последней охоте лось (жуткая бронированная тварь с острыми рогами) внезапно прорвался сквозь строй охотников и бросился на стоявших в отдалении отроков. Повисшие на ляжках псы задержать его не смогли. Несколько лучший эффект оказал брошенный мной простейший Лепесток Огня, однако зверюга всё равно дотянулась до нас с братанами. Прежде, чем взрослые добили её, лось успел ткнуть меня рогом и хорошенько приложить копытом по бедру Твердяты. В результате у братана бедро в труху, он из-за этого сейчас дома остался, ну а у меня перелом ребер с левой стороны и длинный разрез в кольчуге.

На ладонь правее, и мы бы сейчас не разговаривали.

— Кто на Милорада напал, не знаешь?

— Пришлые какие-то, — откликнулся Завид. — По виду с юга пришли. Он их в сторожу сдал, там до княжьего суда держать будут.

— Князь им виру назначит и отпустит.

— Ну да, по обычаю так выходит.

И ведь не побоялись на опытного, сильного воина напасть. Хотя от удара кистеня по затылку опыт не всегда спасает.

До обители недалеко, минут за десять дошагали. Березов вообще город маленький, большим он кажется из-за того, что каждое подворье занимает приличную площадь. Кроме того, город стоит на перекрестке торговых путей, с юга и запада по дорогам приходят обозы с товаром, с севера спускаются лодьи, тоже везущие всякий полезный груз. И людей, конечно же. Весной и осенью, когда распутица не позволяет путешествовать, население столицы чуть ли не в два раза меньше, чем летом и зимой.

Завид трепался, я посматривал по сторонам, как дядька велел. Инциденты случались постоянно, хотя до трупов дело не доходило — кровники никому не нужны, да и княжеское терпение тоже имеет свой предел. Особо волноваться не стоило. Мы сейчас в центральной части Березова, людей на улицах много. Народ здесь жесткий, тертый, если увидит, что кто-то нападает на двух малолеток, мигом вмешается.

На площади перед Обителью, традиционно, разместился рынок. Торговали здесь почти любым товаром, существующим в восточных княжествах, начиная от воска и заканчивая ювелирными изделиями. За порядком присматривали стражи с нарукавными повязками синего цвета, они бродили между рядами, в основном кучкуясь около прилавков с различной едой. Там же сновали всякие оборванцы, старательно не попадаясь на глаза охранникам.

Мы с Завидом издали поклонились паре знакомых и, не задерживаясь, прошли к входу в Обитель. Перед тем, как войти, отвесили куда более глубокий поклон символу местного покровителя — изображению синего глаза, нарисованному на высокой каменной плите справа от массивных ворот. Настоящее имя Синеокого не является какой-то тайной, просто в нем есть звуки, не произносимые человеческим горлом, поэтому бога, как и остальных покровителей, называют по прозвищам.

— Ты на ристалище? — спросил друг.

— Да.

— Вон старец Ростих стоит, — указал Завид, — спросим, какое свободное.

Формой вежливого обращения является молчаливый поклон. Здесь вообще часто кланяются, причем все, из любого сословия, только по-разному и добавляя различные слова. К незнакомцу обратятся с приставкой «уважаемый», знакомого человека принято называть по статусу, то есть «боярин», «мастер», глав семей называют «господарями». Всех, служащих в Обители и носящих накидки соответствующих цветов, называют старцами вне зависимости от возраста. Хотя, справедливости ради, молодых среди них я не видел.

— А, отроки Тихомир и Завид, — узнал нас Ростих. — Опять дурью маяться пришли?

— Почему дурью-то, старче! — обиделся Завид.

— Чем же ещё?! Ты, Завид, простую укрепу за шесть ударов сердца ставишь. Но вместо того, чтобы её тренировать и скорость повышать — знай себе с копьём скачешь!

Старец, конечно, прав. Завид неусидчив, отсюда и его проблемы с укреплением тела, сокращенно называемым укрепой. Осознанно проращивать тонюсенькие капилляры божьего сплетения долго, муторно, сидеть в длительных медитациях парень не любит, порывается куда-то бежать. Потому и отстает в ведовских дисциплинах.

— А ты, Тихомир, зачем Заморозку мучаешь? — развернулся ко мне старец. — На сколько раз хватает-то?

— На три, старче.

— Воот! На три! Силенок пока мало, тело не готово, божье сплетение ещё слабенькое для первого круга-то! Лучше бы Лепесток шел отрабатывать.