Виталий Хонихоев - Валькирии Восточной границы

перезаряжают их, прикладывают к плечу и ведут огонь куда-то в туман. Туман? Да, вокруг туман, из моего рта также вырываются клубы пара… холодно сегодня.

Пятачок, на котором мы ведем бой — полон грязного снега, мы здорово потоптались на нем… но мое внимание приковывают следы… и мурашки бегут у меня по спине. Эти следы — это не человек. Ни одна из девушек в красивых, парадных серо-красных шинелях с аксельбантами и с высокой меховой шапкой — не могла оставить такие следы. Ни мужчина с землистым лицом, который тянет меня вниз за руку, ни я — тоже не могли. Не один человек не может оставить такие следы. Здоровенные, разлапистые, немного похожие на следы слона… если бы у слона были здоровенные когти… и если бы слон двигался так быстро… по осыпавшемуся снегу на краях следов было видно, что зверь просто ворвался в наши ряды и раскидал нас в стороны. Нас? Окидываю взглядом девушек с винтовками. И… трое разорваны и лежат на снегу, шестеро — палят в белый свет как в копеечку, одна — сидит на снегу с побелевшим лицом, держась за окровавленный бок.

Все ясно. Очередной сон-катастрофа. Ну знаете, там, где самолет падает вниз и «мы все погибнем», или там корабль тонет… частенько такое снится. До определенного момента такие сны могут быть кошмарами, но когда осознаешь себя, справляешься с собственными страхами — такие сны не больше чем развлечение. Спасаешь кого можно, сражаешься с монстрами, которые не такие уж оказываются и страшные, а уж когда понимаешь, что ты — спишь… тогда у тебя открываются невероятные способности! Это же сон — думаешь ты, мой сон, а значит — я могу… например летать! Помню, как в первый раз осознал это — что я просто сплю… и вылетел в окно! Правда, недалеко, обычно у мозга не хватает ресурсов изобразить полет и землю далеко внизу, мозг и так напрягается, потому — серый туман и возврат на место, в коридор больницы… но я снова разбегаюсь и вылетаю в окно! И так раз пять — пока не проснулся. Мозгу сложно изображать лестницы или там большие пространства… вот потому вокруг и туман. Сейчас из тумана вылезет какая-нибудь Тварь, а я — разорву ее на части голыми руками. Потому что это не просто сон — это мой сон и я тут хозяин.

— Прекратить огонь! — кричу я дурниной, в голос, чтобы перекричать этих идиоток, которые попусту тратят драгоценные боеприпасы. А еще — мешают мне сосредоточится грохотом выстрелов. Грохот прекращается и девушки — поворачивают свои лица ко мне. Я оглядываю себя. Да, шинель у меня немного запачкалась… но тем не менее — на поясе у меня висит кобура с одной стороны и сабля — с другой. Сабля кавалерийская, не пехотная… что за бред, откуда тут лошади?

— Не тратьте боеприпасы! — командую я девушкам: — окажите помощь раненному… раненной. И встаньте поближе… ни черта не видно же.

— Ваше благородие… — тянет меня за рукав мужчина с землистым лицом: — вы бы пригнулись, а? Сейчас неровен час выскочит опять из тумана и…

— Да. Слышал. — я стряхиваю его руку и поворачиваюсь к девушкам. Они уже взяли себя в руки, двое склонились над раненной, остальные — встали на одно колено, спинами друг к другу, взяв их в кольцо. Типичная картина прикрытия команды медиков во время эвакуации, вот только вместо карабинов или штурмовых винтовок у них в руках громоздкие винтовки… как я успел заметить — одно зарядные. Что-то вроде винтовки Бердана, но покороче и под огромный калибр. Зачем такой огромный калибр? Для человека это явный перебор, оверкил. Слишком много энергии будет впустую расходоваться, а каждый патрон — это лишний вес. Там, где пехотинец может носить едва ли не тысячу малоимпульсных и промежуточных патронов… эти вот патроны в палец толщиной можно едва ли сотню с собой таскать…

Впрочем — это все сон, тут можно и не такое увидеть. Тут можно летать, плеваться огнем и… например металл гнуть. Я извлекаю кавалерийскую саблю из ножен. Полоса отполированного металла, остро заточенная, явно не церемониальная. Отмечаю, что на моих руках — белые перчатки… вернее перчатки, когда-то бывшие белыми, сейчас они в грязи и крови. Беру саблю за лезвие второй рукой и напрягаюсь. Смотри-ка… бесполезно. Я чувствую тяжесть оружия в руках, чувствую прикосновение, вес… но не могу ее согнуть! Это же мой сон! Прикрываю глаза, сосредотачиваясь на внутренних ощущениях. Мой сон — значит я могу все. Откуда-то снизу, --">