Антон Перунов , Иван Валерьевич Оченков - Большая игра

цепочки встроены какие-то непонятные посредники. Сырье покупаем не напрямую у поставщиков, а через их дочерние фирмы. То же самое и со сбытом. В результате все прибыли генерировались непонятно где, а на мою долю оставались лишь расходы.

— Погоди-ка, в таком случае поучается, что ОЗК…

— Находилось на грани банкротства!

— Черт побери!

— Впрочем, потери хоть и велики, но все-таки не фатальны. Опекунский комитет ликвидировали внезапно, и причастные к разграблению компании люди просто не успели замести следы, а из следственного изолятора это делать несколько затруднительно!

— Так, значит, украденное получится вернуть?

— Во всяком случае, большую часть. По крайней мере, я на это надеюсь.

— Понятно. Помощь нужна?

— Пока вроде справляемся. Кстати сказать, Семен Наумович весьма отличился в поиске украденного. Надо бы его поощрить, но пока не придумаю как. Просто дать денег вроде неудобно, а что еще…

— Ну, это как раз просто, — усмехнулся Зимин. — Сделай его акционером, и тогда получится, что, как ты выразился, «эффективные менеджеры» залезли непосредственно в его карман.

— Хорошо. Пожалуй, я так и сделаю. Однако хотелось бы выразить и личную признательность.

— Это было бы правильно, — одобрительно кивнул адмирал. — В таком случае, подари ему адамант.

— Вы думаете? Он ведь не одаренный…

— Он — нет. Но у него есть сын.

— Я даже не слышал, что у Бенчика есть семья…

— Ну, семья — это громко сказано. Скорее, последствия бурной личной жизни. К слову сказать, об этом вообще мало кто знает. У таких людей, как Беньямин, много врагов, поэтому он старается держать своих близких в тени. Я сам узнал случайно и тебе говорю только потому, что ты умеешь хранить секреты.

— А сколько лет его сыну?

— Пять лет или около того, точно не знаю. А что?

— Хм, подходящий возраст для процедуры инициации. Вы ведь знаете, я кое-что могу.

— Ну да, ну да. Лечишь все болезни, от ангины до простатита, инициируешь безнадежных и поднимаешь покойников… Прости, кажется, я становлюсь ипохондриком!

— Да нет, все нормально.

— В таком случае, будь добр, пожалуйста, прекрати мне выкать. По крайней мере, в неофициальной обстановке. Мы ведь не чужие люди, не так ли? А показную вежливость оставь для тещи. Вот уж где она тебе точно пригодится.

Это было, что называется, не в бровь, а в глаз! Поначалу Татьяна Александровна относилась к будущему зятю с откровенной враждебностью, которую она и не думала скрывать. Потом, когда выяснилось, что он не просто Колычев, а тот самый, или, если точнее, самый-самый, ее мнение резко переменилось. Все-таки гросс, сенатор, да к тому же еще до неприличия богатый…

— Теперь, дорогой Мартемьян, вы можете называть меня maman, — милостиво разрешила она новообретенному зятю сразу после венчания, одарив при этом самый любезной улыбкой и сунув под нос руку, которую пришлось почтительно поцеловать.

Теперь же любимая теща сидела рядом с отцом, как бы подчеркивая, что она дочь самого Колчака. Кроме дедушки Саши в этом углу кучковались и другие почетные гости. Многих из которых Март видел впервые, но, тем не менее, хорошо знал из уроков истории. Герой недавней войны барон Врангель. Прославивший себя в одной из прошлых компаний генерал Слащев. Чуть в стороне от них бывший военный министр Антон Иванович Деникин…

— Вот морды белогвардейские! — помимо воли вырвалось у Колычева.

— Что, прости? — не расслышал его тесть.

— Я говорю, что у нас на свадьбе очень много заслуженных людей!

— Это да, — усмехнулся адмирал. — Причем, большинство из них терпеть друг друга не могут!

— Владимир Васильевич, — решил сменить тему Март, — а что в Китае, про Асано и его демонов ничего не слышно? Не появлялись снова?

Зимин хмыкнул и пожал плечами.

— Чкалов мне тоже все уши этими «чертями» прожужжал. Нет, Мартемьян, об этих аякаси больше ни слуху, ни духу. Может, конечно, они где-то и злодействуют, но делают это тихо. Но я все же думаю, что вам тогда померещилось. Не бывает такого. Черти — они больше души людские смущают, служа врагу рода человеческого… Может, какие амулеты у них были особенные? Впрочем, тут гадай, не гадай, толку никакого.

— Понимаю. И все же…

— Думаю, самое время вернуться в зал, — прервал его Зимин, — что-то мне подсказывает, что с тобой хочет приватно поговорить один очень важный человек.

Глава 2

Важным --">