Анатолий Федорович Дроздов , Анатолий Евгеньевич Матвиенко - Магия и пули

— Можем лучше поделить, — не смутился гость. — Если долю выделите. Третья часть моя.

— Рожа-то не треснет? — фыркнул Куликов. — Тридцать три процента? Мы — товар на блюдечке, он торгует, но получит больше. Сами продадим.

— За прилавок, что ли, встанете? — хохотнул купец. — Не забудьте ордена надеть.

— Я тебе! — поднялся Куликов.

— Погодите, Николай Егорович! — вмешался Федор. — Ерофей Семенович отчего-то вдруг решил, что других купцов в Туле не имеется. Мы отыщем компаньона. Поумней и не такого жадного. Вот на этом, — указал на зажигалку, — можно состояние составить.

Арефьев засопел и сник.

— Ваше слово? — выдавил уныло.

— Двадцать пять процентов. Нас тут четверо, значит, доли равные. Но при этом все берете на себя. Начиная с выделки и торговлей завершая. Мы лишь контролируем процесс. А еще готовим инструмент и обучим кадры. Ну так как, согласны?

— Ладно, — пробурчал Арефьев.

— Приходные книги буду проверять, — не замедлил Куликов.

— Проверяй, конечно, Николай Егорович, — выдохнул купец. — Я за то не беспокоюсь. Не найдешь ты человека, кто б тебе поведал, что Арефьев обманул. Ладно, господа хорошие, по рукам!

И Арефьев развернулся. Не прошло недели, как подряженные им мастеровые выдали продукцию. За кремнями он послал приказчика в Германию. Тот скупил у производителя товар и оставил впечатляющий заказ. Заплатил наличными. Немцы возбудились и сказали: «Данке шен!». Обещали производство нарастить. Федор дал команду не скупиться. В случае войны границу перекроют, нужно создавать запас. Друг припомнил, что в Великую войну^[8], кремни стали дефицитом, их ввозили контрабандой…

— Федор?

Офицеры смотрели на него.

— Да задумался чуток, — отрешился он от воспоминаний.

— Снова об оружии? — улыбнулся Куликов. — Что на этот раз?

— Нет, о барышнях, — не замедлил Федор.

— Будет тебе врать! — фыркнул Куликов. — Да какие барышни! Скоро ночевать будешь на заводе. Прямо сам себя изводишь. Неужели Соколову не забыл? Где она сейчас?

— Говорят, в Тамбове служит классной дамой. В институте благородных девиц.

— Ты откуда знаешь?

— Сообщили, — напустил туману Федор. Не хотел рассказывать друзьям, что послал запрос в Министерство просвещения. Через две недели получил ответ. Догадаться, что сбежавшая невеста станет вновь учителем, не составило труда.

— Я надеюсь, что в Тамбов ты не поедешь? — не замедлил Куликов.

— Нет, — ответил Федор. — То, что было, отгорело.

— Вот и славно! — подключился Рогов. — Приглашаем тебя в гости. Завтра воскресенье, нужно отдохнуть. Посидим у Николая. Дети по тебе соскучились. Говорят: где дядя Федор? Почему нам вкусненького не несет? — засмеялся капитан. — Приучил ты их. Так что приходи! Надо бы отметить наше «зажигательное» дело. Жены рады будут. Я Варвару приглашу. Ты не возражаешь?

— Нет, — ответил Федор.

— Значит, завтра в полдень…

* * *

В мастерской Федор спрятал автомат и достал чертежную доску. Набросал эскиз нового затыльника и крепления приклада. В понедельник передаст на производство. Испытает и запустит в серию, к Рождеству будут автоматы. Что потом? Друг подскажет. Завершив работу, снял эскиз и глянул на часы — время уходить. За окном темнеет — осень на дворе. В мастерской он был один, уходя, закроет дверь на ключ. Это помещение выделили ему в личное пользование. Притащили несколько станков, подключили к электричеству^[9]. Работай — никто не помешает. Федор иногда привлекал мастеровых, только большей частью обходился сам. Сняв мундир и надев халат, трудился за станком. Офицеру, вроде не к лицу, но он так привык, и к тому на заводе относились с пониманием — изобретатель как-никак. Пусть хоть молотом машет, лишь бы дело спорилось.

Затворив дверь, Федор спустился с крыльца и зашагал между пыльных корпусов. За кирпичными стенами работали станки, их гул и визг металла заполнял окружающее пространство. Меж цехов витал запах лака и веретенного масла, а от кузниц несло дымом от сгоревшего угля. Пахло железом. Тот, кто говорит, что металл не пахнет, никогда не видел производства. Это запах обработанных деталей и готового оружия. Он въедается в металл и стены корпусов, даже если их освободить от оборудования, остается на года.

Миновав проходную, Федор двинул к дому. Шел неспешно, погруженный в думы. Год с лишним миновал, как он обзавелся Другом. Неприкаянная душа, --">