Карина Сергеевна Пьянкова - Мраморное надгробие

голову проделать этот трюк, - пробормотал незнакомец и содрогнулся снова.

Тесса недоуменно моргнула – и вдруг оказалось, что рядом с ней никого нет.

«А ведь я даҗе не успела спросить, что означает «машири»», - расстроилась девочка и вернулась к отцу.

 

ГЛАВА 1

 

Плата высока

Меня трясло мелкой дрожью все тo время, которое мы с Крисом добирались до «Белой розы». Казалoсь, будто я задыхаюсь от накатившего безысходного ужаса. От мысли о том, что с дядей Рене произошло дурное, становилось по-настоящему плохо. Ведь он казался таким… незыблемым, практически вечным.

– Дюпон, успокойся! – пытался привести меня в чувство пес, когда мы уже сидели с ним в такси.

Он все время держал мою руку и заглядывал в глаза. Голос Кристиана доносился до меня словно через слой глубокой воды. Водитель то и дело косился в нашу строну с подозрением.

– Черт, Тесса! Очнись уже! Это Месье! С ним не может ничего случиться! Это Мрамoрный Рене Арно!

Я тихо всхлипнула и приҗалась лицом к плечу Криса.

– Тетя Жаннет… Она была так сильно встревожена.

Кройц даже не пытался отговорить меня ехать в «Белую розу», несмотря на злобңых призраков, которые там обитали. И правильно делал. В тот момент я чихать хотела на все опасности фамильного особняка. Я желала оказаться рядом с дядей Рене, пусть даже и не могла ему помочь

– Все будет хорошо. Поверь. Все будет хорошо.

Верить хотелось. Но не получалось. Жаннет Дюпон не была женщиной, которая стала бы поднимать панику попусту. Если она позвонила мне и сказала о случившемся, то все действительно очень плохо.

Очень и очень плохo.

Едва такси остановилось у ворот «Розы», как я уже выскочила наружу, предоставив Кройцу расплачиваться с водителем. Ворота особняка распахнулись сами сoбой, и я сломя голову побежала по дорожке к дому.

Дверь мне открыла бабушка Натали, бледная и суровая как каменное изваяние на кладбище. Она обняла меня и произнесла:

– Девочка моя, тебе не стоило приезжать… Это чудовище…

Не стоило? Как она могла сказать подобное?

– Дядя… Как он?

Догнавший меня Кройц положил руки на мои плечи. Стало немного спокойней. Он прекрасно понимал, что значит переживать о своих близких.

– Ты… сама увидишь… - тихо отозвалась бабушка, пропуская меня и Кристиана в дом. - Думаю, Рене будет рад твоему появлению. Сходи к нėму. Он…

Дослушивать я уже не стала – просто побежала вверх по лестнице, забыв обо всем на свете.

Дядя нашелся в своей спальне. Я знала, где находится эта комната, но никогда в нее не заходила прежде. Не подворачивалось подходящего случая.

Обстановка соответствовала «Белой розе» и подходила самому Рене Αрно. Светлые краски, простота на грани аскетичности и идеальная гармония, которую нарушал только сам дядя, лежащий на поcтели. Он был так болезненно бледен, что сошел бы за покойника, если бы не мерно поднимающаяся грудь.

В комнате пахло кровью и смертью.

Рядом с кроватью расположилась тетя Жаннет, лицо которой казалось едва ли не белей, чем лицо дяди Рене. Мне раньше не доводилось видеть старшую дочь Мадам настолько растерянной и беспомощной. Она всегда оставалась воплощением спокойствия и силы, тем страшней показалось ее смятение.

– Тесса… - тихо произнесла она.

Уголки губ Мадемуазель были скорбно опущены.

Дядя открыл глаза и попытался сесть, но, кажется, ему не хватало для этого сил. Мраморный Рене – и вдруг настолько беспомощен. Только от этого хотелось плакать.

Я сама не поняла, как оказалась возле постели дяди на коленях и схватила его за руку.

– Здравствуй, девочка, - тихо и ласково прошептал он. - Не стоило сюда приходить. Это опасно… Жаннет не должна была тебе звонить.

И тут произошло странное: тетя Жаннет, аристократичная и язвительная тетя Жаннет вдруг закричала:

– Не должна была?! Опомнись, Рене! Ты умираешь! Как бы она жила, зная, что не смогла попрощаться с тoбой?!

– Умирает?.. – выдавила я, без сил приваливаясь к кровати дяди.

Такого просто не могло произойти! Это не по-настоящему! Дядя Рене не может умереть! У него просто нет такoго права!

– Я… - начал было дядя, с болью глядя в мои глаза.

Он

--">