Алексис Опсокополос - Эльфийский Петербург

внимательно всё выслушал и взял слово.

— По вопросу сотрудничества с англичанами я уже не раз высказывался, — сказал Седов-Белозерский. — В ней нет острой необходимости, а опасность это несёт большую. И Вы уж меня простите, но я не вижу смысла повторять это всё. А что касается перемирия, то я полностью согласен с Вами, Денис Гордеевич, время для нападения на Новгород было идеальным.

— Я Вас не понимаю! — воскликнул Жилинский. — Если время было идеальным, то почему мы ничего не предприняли?

— Потому что есть нюанс.

— И какой же? Надеюсь, это не секрет?

— Уже нет, — ответил Седов-Белозерский. — Как вам всем уже известно, федералы вместе с орками атаковали четыре военных объекта на территории Польши. Это были не простые объекты — это были центры по подготовке боевых магов. И готовили этих магов из одарённых подростков, которых агенты империи похищали в разных странах, в том числе и в России.

— Откуда у Вас эта информация, Николай Константинович? — поинтересовался князь Гагарин.

— Полагаю, князь получил её от своего сына, который, работает на Романова, — с ехидцей в голосе сказал Жилинский.

— Это правда? — с удивлением воскликнул граф Уваров.

— Правда, что я получил эту информацию от Романа, — ответил Седов-Белозерский, бросив гневный взгляд на Жилинского. — Что касается работы Романа на кесаря, это неправда. Роман на него не работает. Но мой сын принимал участие в спецоперации федеральных спецслужб, потому что в тех центрах находились его друзья.

— Но какое это всё отношение имеет к нам? — поинтересовался граф Уваров.

— В тех центрах содержались и дети из Петербургской губернии, ответил Седов-Белозерский. — Немцы похищали и наших детей.

— Но почему я не слышал ни об одном таком случае? — спросил Жилинский.

— Они похищали только выбраковку, поэтому никто не обращал у нас на это внимания. Федералы и орки давно били тревогу. А когда они наконец-то узнали про эти центры, то приняли решение их атаковать и освободить детей. Если бы во время этой спецоперации мы прервали перемирие, то… — Седов-Белозерский на секунду запнулся, подбирая нужные слова. — То это было бы неправильно.

— Но почему нас должна волновать судьба выбраковки, Николай Константинович? — удивился Жилинский.

— Потому что это всё равно наши дети! — повысив голос, произнёс Седов-Белозерский.

— Господа! Давайте не будем ругаться! — предложил Уваров. — Вопрос непростой, но не стоит накалять ситуацию.

— Если нарушение перемирия сорвало бы Новгороду операцию по спасению детей, это было бы нехорошо, — сказал Гагарин. — Неважно, выбраковка это или нет, и неважно, чьи они, наши или чужие. Дети есть дети. Здесь я поддержу Николая Константиновича. Но насколько я знаю, всё уже закончилось.

— Закончилось, — подтвердил Николай Константинович. — Поэтому мы ждём ещё буквально два-три дня и предъявляем Новгороду ультиматум: или они без каких-либо условий официально признают независимость Санкт-Петербурга и объявляют об этом на весь мир, или мы заставим их это сделать силой нашего оружия и заклятий.

— Хороший план, мне очень нравится, — сказал Уваров, довольный, что конфликт удалось погасить.

— Сколько времени Вы планируете дать Романову на раздумья? — спросил Жилинский.

— Думаю, три дня будет достаточно, — ответил Николай Константинович. — Но все наши силы надо уже сейчас приводить в полную боевую готовность.

— Здесь я с Вами тоже соглашусь, — сказал Гагарин. — Готовиться надо уже сейчас. Шансов, что Новгород проявит благоразумие, почти нет.

— Тем хуже для Романова! — с нескрываемой злостью и неприязнью произнёс князь Седов-Белозерский.

*****

Я уже больше часа гулял по улицам Великого Новгорода. Сначала в голову лезли всякие тревожные мысли, но постепенно я их отогнал. В конце концов, один спокойный вечер я заслужил. Солнце уже скрылось за горизонтом, и вечерняя столица своими яркими огнями настраивала на продолжение вечера где-нибудь, где шумно и весело. Но это был бы уже перебор, поэтому я решил просто поехать на квартиру, заказать себе туда кучу вкусной еды и устроить пир. Возможно, даже с бутылочкой хорошего вина.

Жаль только, не с кем было разделить вино и ужин. Можно было позвать Глеба, но с ним дело точно не ограничилось бы одной бутылкой вина, а там можно было и чего лишнего сболтнуть. А, кроме Глеба, друзей у меня, к сожалению, не было.

В --">