Сергей Николаевич Чехин - Императорский отбор

— Боюсь, это невозможно, — пожилой маг поправил очки. — Будь ты чертом — я бы просто изгнал тебя в Пекло, но коль ты чистая живая душа, то мои силы не помогут. Но я знаю, где живет столь могучий чародей, что без труда отправит тебя куда угодно. Так что если поможешь нам — поможешь и себе. Убьешь, так сказать, сразу двух зайцев.

— И что я должен сделать? Сделку купли-продажи закрыть? У меня даже диплома нет…

— Ты примешь участие в императорском отборе, — сказал «отец». — Задача максимум — победить. Задача минимум — не погибнуть.

Я сглотнул:

— Это что еще за отбор такой?

— У его величества дочурка подросла — вот и пришла пора жениться, — старик поморщился так, словно речь шла о жирной уродливой бабке. — По традиции, приглашения на смотрины разосланы пяти дворянским родам. Нынче кровавый жребий пал и на нас, будто других проблем не хватает!

— Отец…

— Прошу прощения. Если вкратце, отбор — это турнир претендентов за руку и сердце ее высочества Анны Анхальт. Турнир состоит из двух частей — в первой женихи сражаются за внимание невесты, во второй — сражаются меж собой. Мертвый претендент выбывает из отбора — причем неважно, по какой именно причине он умер. Однако совсем уж прямая мясорубка и поножовщина не поощряется. Отбор — мероприятие закрытое и отчасти сакральное, подробностей никто не знает, да и условия всякий раз новые. Но известно наверняка, что женихов ждут крайне опасные испытания. Породниться с самим императором — значит поднять свой род на недостижимую высоту, и уж поверь моим словам — соперники сделают все мыслимое и немыслимое, чтобы победить.

— Для моего сына отбор — верная смерть, — мужчина вздохнул. — Поэтому мы решились на крайние меры. Потусторонняя сущность в человеческом теле легко бы справилась с задачей, но что делать теперь я не знаю.

— Получается, только император сможет вернуть меня домой?

— Да. Сознание Трофима спит глубоко внутри твоего разума. Как только тебя изгонят, мой сын проснется и займет свое тело. Пути назад нет, и отказаться нельзя. Отбор — это закон. Нарушение — измена. Наказание — смерть. Так что остается лишь один путь — во дворец, а там уж как карты лягут. Лучше попытаться и понадеяться на удачу, чем просто сложить голову на плахе.

— Да уж… — я покачал головой, насколько позволял обруч. — Погулял так погулял… Но раз уж выбора нет, давайте приступать. Но для начала хотелось бы узнать побольше о вас и вашем мире. Я вообще без понятия, куда попал.

— Меня зовут Александр Альбертович Титов, — мужчин развязал ремни, и я с превеликим удовольствием потер занемевшие запястья. — Это мой отец — Альберт Антонович. Ты — Трофим, мой единственный наследник. Запомни это имя и представляйся только им.

— Трофим Александрович Титов, — зажмурился, запоминая псевдоним.

— Мы — графы, старинный дворянский род, ныне почти разорившийся. Возможно, именно поэтому император выслал нам приглашение. Последняя соломинка для утопающего.

— Насмешка это — не более, — Альберт вздернул нос. — Поиздеваться решил напоследок, упырь.

— Что, и у вас с властью беда? — с пониманием спросил я.

— Все гораздо хуже, — проворчал старик. — Анхальты — упыри в прямом смысле. То есть, самые настоящие вампиры из древнего прусского рода.

— Не понял, — я нахмурился, чувствуя неприятный холодок на коже. — Какие-такие вампиры? Как Дракула, что ли?

— Что ты такое несешь? — раздраженно бросил колдун. — Граф Дракула — величайший охотник на нечисть. Он забил кол в гнилое сердце самого Ван Хелсинга, правда, и сам пал в той легендарной схватке.

— В моем мире все несколько иначе… И что умеют эти вампиры? Ну, кроме питья крови.

— Они быстры, как ветер, и могут обогнать пулю!

— Это преувеличение, отец, — Александр слабо улыбнулся. — Но стрелу обгонят точно.

— И даже арбалетную! — дед вскинул скрюченный палец, и сын кивнул, чтобы не углубляться в споры о скоростных характеристиках кровососов. — Они сильны, как медведи, и легко разорвут человека голыми руками! Они велеречивы, как сирены, и очаруют слабого духом и распознают любую ложь!

— Даже не пытайся им врать, — напутствовал мужчина. — Вряд ли они догадаются, что ты подселенец, но если уж раскусят — лучше говори, как есть.