Алим Тыналин - Не отступать и не сдаваться. Том 1. Том 2

мне слишком близко и так и остался без защиты.

Бац! Я выпрямился, как изогнутая пружина, а мой кулак с силой обрушился в челюсть Титана.

Удар получился, что надо. Совсем, как в славные времена моей боксерской карьеры. Титан откатился назад, нелепо взмахнув руками и упал на тротуар, с тошнотворным хрустом приложившись затылком об асфальт.

Ай-яй-яй, кажется дело попахивает превышением необходимой самообороны. Мой противник наверняка разбил себе череп. В лучшем случае, сотрясение мозга, в худшем — летальный исход.

Впрочем, я нисколько не сожалел о содеянном. Титан не заслуживал сострадания близких.

— Э, ты чего, мужик? — удивился Лобзик. — Ты охерел, что ли? Ты на кого попер, а?

На его месте я порекомендовал бы поменьше трепать языком, а побольше действовать. Причем аккуратно и осторожно. Он же разобрался вроде, что я не так уж и прост.

Я решил снова прибегнуть к проверенной тактике и изобразить из себя юродивого. Опять согнулся, затрясся да еще и заблеял что-то невпопад. Мол, что с меня возьмешь, полумужа недоделанного?

Но Лобзик, даром что дурак, в ловушку не попался. Да и собутыльник его, тот, что держал девушку, предостерегающе сказал:

— Он мутный какой-то, ты там осторожно, Лобзик!

Поэтому да, Лобзик снова оглянулся на неподвижного Титана, нервно передернул плечами и выкинул вдруг совсем неожиданную штуку. Взял, да и вытащил из-за пояса пистолет. Я от удивления перестал трястись, а Лобзик поднял пушку и навел на меня.

В уличном полумраке черное дуло пистолета показалось мне воротами ада. А затем оттуда полыхнул огонь. И не один, и не два, а несколько раз.

Сначала боли я не чувствовал. Просто грохнулся на асфальт и понял, что не могу подняться. В груди завертелись, закружились огненные вихри. Я не мог пошевелить и пальцем.

— Ты что, придурок, завалил его? — где-то далеко-далеко, среди звезд, раздался голос третьего урода, того, что держал девушку. — Вот надо было тебе хватать пушку?

Лобзик что-то нервно возразил, но я его уже не слышал. Сознание стремительно провалилось в чернильно-черную вату и навсегда осталось в ней.

* * *

Сквозь кровавый туман я слышал чьи-то голоса.

— Эй, Витя, ты как там? Очухался?

Кто-то потряс меня за плечо, похлопал по щекам. Эй, хватит, сейчас я проснусь. Только почему так болит тело, особенно грудь и подбородок?

Открыв глаза я, к своему громадному удивлению, увидел, что нахожусь на ринге. Что за лютая дичь?

Я недоуменно огляделся. Просторный и щедро освещенный зал, в центре ринг, окруженный канатами. Это настоящая спортивная площадка на стадионе. Вокруг на трибунах зрители, правда, не так уж и много, заполнены только первые ряды.

— Эй, ты в порядке? — меня снова потрясли за плечо. — Можешь продолжать бой?

Я поглядел на человека рядом с собой. Пожилой, невысокий, с заметным брюшком. Сам смуглый, а вот усы и шевелюра седые. Нос горбинкой, глаза карие и встревоженные. Тренер, ясное дело.

Все еще не веря в происходящее, я посмотрел в противоположный угол ринга. Надо же какая штука, там находился мой противник. Тоже боксер, сидит на стульчике, рядом тренер, и тоже что-то ему втолковывает.

В середине площадки стоял рефери, ждал, когда снова начнется бой. За канатами, возле ринга сидели судьи, что-то записывали на листочках.

— Ну как, отмена? — тренер продолжал настойчиво допрашивать меня. — Ты только кивни, я все устрою.

Вот чего я не любил, так это добровольной сдачи. Никогда не признавал поражений, хотя за это меня называли «тупым дуболомом».

Поэтому сейчас, даже не разобравшись толком, что происходит, я все равно упрямо покачал головой и промычал:

— Неа, продолжим!

Тренер устало вздохнул. Видимо, не надеялся на мою победу.

Между тем, я поразился своему голосу. Какой-то чужой, незнакомый. Да и тело тоже не мое, руки и ноги другие, чересчур волосатые. А еще я заметил на стенах красные серпасто-молоткастые флаги, герб СССР и изображения лысого Ленина на плакатах с изречениями вождя. Никаких экранов и масштабных дисплеев. Никакой рекламы.

Это, наверное, сон! Мне снится, что я попал в далекие советские годы! Вернее, не сон, а яркая полноценная галлюцинация, слишком уж все реалистично. То-то я смотрю, все одеты как-то странно, старомодно, как в историческом кино. Да и ринг какой-то древний, без прожекторов и слоганов на помосте.

Все понятно, я сейчас лежу в больнице или где там еще, а все это мне почудилось. У меня ведь недаром болит грудь, ведь кто-то выстрелил в --">