(anatta707) - Умение прощать (СИ)

Чандрагупта нарушил все мои планы, вступив в позорную связь с тираном, а не с его сестрой, как я рассчитывал. Значит, теперь он сам станет нашей мишенью.

Губы Селевка искривила разбойничья ухмылка, а потом вдруг он снова стал серьёзным.

— У меня нет ни малейшей заинтересованности в этом молокососе. Если уж говорить о предпочтениях, я люблю мужчин своего возраста и телом покрепче, а не тех, кто и станом, и ликом напоминает девицу. Не выйдет.

— Вам и не обязательно ничего совершать в действительности, достаточно лишь создать видимость, — Чанакья мелкими шажками подобрался к Селевку и с заискивающей улыбкой заглянул ему в глаза. — Приедете в Паталипутру под видом дружеского визита. Улучив момент, отзовёте Чандрагупту в пустующую комнату и угостите вином. Постарайтесь, чтобы он выпил хотя бы три-четыре глотка, этого будет достаточно, — Чанакья отвязал от пояса крохотный сосуд, горлышко которого было плотно обмотано хлопковой тканью, и протянул Селевку. — Добавьте всего десять капель снадобья в чашу, либо вылейте всю ёмкость в кувшин с вином. Второй способ безопаснее. Вас не поймают за руку за попыткой отравления, а позже вам достаточно будет лишь пригубить свою чашу, чтобы не вызвать подозрений. Чандрагупта же непременно выпьет до дна, если предложенный вами напиток окажется вкусным. Поверьте, эффект вам понравится.

— Это что? — Селевк с опаской покосился на сосуд.

— Одно прекрасное средство, — улыбнулся ачарья. — Вызывает сильное возбуждение и туманит сознание. Выпивший этот настой покорно пойдёт с любым, кто пригласит его, и не станет ничему сопротивляться. Наоборот, сам проявит инициативу. Однако очень скоро плотское возбуждение сменится слабостью, тело обмякнет, и жертва уснёт, а наутро не вспомнит, что случилось ночью.

— Действительно, «прекрасное» средство, — пробормотал Селевк, правда, по его лицу было не понять, говорит он всерьёз или с насмешкой.

— Майтри будет тайно следовать за вами и в подходящий момент вынудит самраджа прийти и увидеть собственными глазами, что за его спиной творит Чандрагупта. За осквернение раба вам не посмеют предъявить обвинений, особенно если самрадж будет уверен, что всё случилось по собственной воле Чандрагупты.

— И всё-таки он не в моём вкусе, — напомнил Селевк. — Да и чего я достигну обманом?

— Вы нанесёте Дхана Нанду неисцелимую рану, — продолжал убеждать Чанакья. — Поверьте, я сам охотно сотворил бы это, но тогда результат получится никуда не годным. Во-первых, я рискую быть убитым на месте. Во-вторых, обнаружив меня возле Чандрагупты, Дхана Нанд мгновенно поймёт, что имел место обман. Он не поверит в добровольное желание Чандрагупты отдаться мне, и ссоры между ними не случится. А нам нужна размолвка.

— Так пусть его совратит кто-то из ваших учеников, — предложил Селевк. — Есть же ваши ученики среди слуг Дхана Нанда? Дайте им этот сосуд, пусть они исполнят ваш план.

— Нет, не получится, — упрямо гнул свою линию Чанакья. — Я тоже думал об этом, но отбросил те варианты как нежизнеспособные. Чандрагупте прощается столь многое, что, опасаюсь, даже связь с кем-то из слуг или друзей детства будет ему прощена. Император не воспримет близость с ними как предательство, лишь как юношескую невоздержанность или баловство. Все эти соперники жалки в глазах императора и не стоят беспокойства. Вы — другое дело. Вы сильны, влиятельны, умны и, самое главное, хороши собой. Если Дхана Нанд увидит, как Чандрагупта отдаётся именно вам, ревности его не будет предела. Однако вы сами останетесь в безопасности. Выглядеть будет всё так, словно инициатива исходила вовсе не от вас. За что же тогда наказывать? Во-первых, самое строгое наказание следует за совращение девушки, но вы-то совратите вовсе не девицу. Во-вторых, всё будет выглядеть так, словно вас заманили, пылая к вам страстью. Ваша вина заключается лишь в том, что вы соблазнились и не смогли отказаться. А уж я позабочусь, чтобы вскоре всплыло и письмо, написанное почерком Чандрагупты и адресованное вам. С предложением встретиться тайно, наедине.

Кривая, как тальвар, ухмылка снова озарила мрачное лицо Селевка.

— Надо же, и письмо обеспечите?

— Конечно, — глаза Чанакьи вспыхнули на миг и тут же снова погасли. — Всё, лишь бы раздавить

--">