Алим Тыналин - Даркут. Великий перелом

Наконец выпросил миску похлебки. Взамен обещал собрать хвороста для костра.

Уселся за еду возле кибитки. Рядом на огне булькал казан. От костра тянулся сизый дымок.

По всему аилу слышались пронзительные крики женщин и детей. Здесь и там лаяли собаки. Скоро подростки повезут свежий обед отцам на пастбище. Сменят их, присмотрят за скотом.

Амрак доел, вытер губы рукавом. Поставил деревянную миску около костра.

Со стороны реки донесся женский визг. Необычный, тревожный. Несмолкаемый.

Аил утих. Люди вытягивали головы, стараясь узнать, в чем дело.

Вместе с другими Амрак пошел к реке. Кричала Мето, единственная жена Пхубу. Одновременно тащила из лазурной воды распухшее тело мальчика.

Выволокла на песчаный берег, опустилась на колени, обняла. Что-то шептала на ухо. Мальчик лежал неподвижно, только голова безвольно моталась в стороны. Шея разодрана в клочья.

Мето завыла, как волчица.

— Он был ее единственным сыном, — заметил кто-то рядом. — Двое других не прошли испытание Иргилэ.

Женщины подошли к Мето, стали утешать. Пожилая Пуцхи осмотрела мальчика. Крикнула подростков, приказала отнести тело в юрту Мето.

Толпа разошлась.

Амрак постоял на месте. Посмотрел, как рыдающую Мето подняли под руки и повели в аил.

Сел на берегу зеленой реки, собрал камешки. Бросил по очереди в воду. На другом берегу стояли мамонты, они опустили хоботы в реку. Маленький мамонтенок подошел к воде последним. Неуклюже перебирал ногами, чуть не упал.

В небе парил коршун, высматривал добычу вдалеке.

С жужжанием промчалась гигантская стрекоза.

Крики Мето утихали в шуме аила.

Неподалеку зуброн жевал траву, хлопал себя по бокам хвостом. От него воняло навозом и влажной шерстью.

— Это уже пятый ребенок за месяц, — сказал женский голос за спиной.

Амрак оглянулся. На него смотрела Нима, молодая жена Цитана. Волосы покрыты голубым платком, концы которого ниспадали на грудь. Парчовый камзол, платье из тонкого сукна. Это все Цитан привез из последнего набега, в благодарность за рождение сына.

— Все они резвятся теперь в Верхнем мире, — Амрак провел руками по лицу. Повернулся обратно к реке. — И не знают печалей.

— Да хранит их души великий Тэйанг, — Нима подошла к берегу. — Но как теперь быть живым? Во всем аиле только у меня остался младенец.

— Молиться и надеяться на лучшее. Выпивать, — Амрак вытащил рог с арахой из-за пояса, отпил несколько глотков.

— Маленькие дети не пропадают просто так, — Нима присела рядом, покачала головой. — Все думают, что это проделки пещерных гиен или желтых волков. Лучшие охотники тэйпа не могут найти похитителей.

— А кто тогда? — с любопытством спросил Амрак. — Взбесившиеся белки?

— Моя мать гадала на круглых камешках. Говорила с духами огня и воды.

Амрак махнул рукой.

— Я тоже разговариваю с духами. После того, как выпью два рога арахи. Только они меня не слышат.

— Духи посоветовали обратиться к тебе, — продолжала Нима. — Они сказали, что только ты можешь спасти моего сына.

Амрак рассмеялся.

— Какой прок от старого человека, привыкшего пить арахи и курить хаому? Духи пошутили.

Нима огляделась по сторонам.

— Только Пустота наполняет жизнь. Духи сказали передать это тебе.

Амрак застыл на месте. Меньше всего на свете ожидал услышать Первую заповедь Свода бесплотных от девушки-даркутки.

— На самом деле ты совсем не тот, за кого себя выдаешь, правда? — шепотом спросила Нима. — В твоем роге не араха, а вода. Я видела, собаки никогда на тебя не лают. А зуброн покорно лизал тебе руку.

Амрак улыбнулся.

— С веселыми духами вы общаетесь. Уверены, что такое веселье не опасно для жизни?

— Я никому не говорила, — торопливо сказала Нима. — Я просто хочу спасти сына. Мать сказала, что для этого тебе надо дать поручение.

— Ты хочешь дать заказ? И на кого же?

— На того, кто убивает детей племени. Мать сказала, ты сам знаешь, кто это.

Амрак вспомнил утреннее видение под водопадом.

— Может быть, пусть ваши духи помогут? Если они такие умные?

Глаза девушки потемнели.

— Если откажешься, я расскажу всем про твою истинную сущность.

— Ого, угрозы. Кто поверит байкам про старого пьянчужку?

— Я пойду на все ради сына.

Амрак вздохнул.

— Допустим, я возьму заказ. Ты знаешь цену?