Антон Юрьевич Мухачёв - Путевая книга заключённого - Лефортовский дневник

Камера ожидания — маленький провонявший горем бетонный мешок - не самое романтичное место, но за пять минут общения с Любимой я бы отдал многое. Конвоир много не хотел, озвучил пятнадцать тысяч за десять минут. И пообещал, что если жена ещё не ушла, то он найдёт её и предложит встречу.

Так вот ради чего был сегодняшний день!

Обратно я ехал в до предела набитом автозаке, но от пережитого не замечал ни тесноты, ни курева, ни орущих кавказцев.

Знаки сработали. Я был счастлив!

13. 05. 2011 - Чеченцы

Напротив меня в автозаке сидели два чеченца. Один, лет двадцати с аккуратной бородкой уже вскоре рассказывал мне об Ичкерии, Дудаеве и чеченских залежах нефти. Что удивительно, критиковал ваххабизм. Я думал, что все мусульмане — это или ваххабиты, или мягкие как татары. Но нет, ичкерийцы стоят обособленно. Они сосредоточены на цели добиться независимости Чечни, а потому война за Ичкерию у них в приоритете малопонятных сражений с неверными в Афгане или Алжире. То есть всемирный халифат, но только после отделения Чечни от России. За то и подвергаются нападкам остальных ваххабитов. По-крайней мере именно так мне толковал молодой «чех». Так как я и сам был не против последнего, что всегда открыто выражал вслух, то как собеседник особенно заинтересовал попутчика. Мне же было бы интересно понаблюдать за его спором с моим сокамерником. Дагестанец Ахмад как раз был сторонником всемирного джихада и зелёного знамени на обоих полюсах земли. Скорее всего, они бы спорили недолго: поорали бы друг на друга, да и схлестнулись бы в рукопашной.

Старший чеченец отрешённо смотрел в сторону, как вдруг, поинтересовался моими статьями. Экстремизм и мошенничество - воистину удивителен мир, воскликнул он. После заметил, что нынче много русских экстремистов заезжает в тюрьму:

- Раньше, - говорит, - экстремизм на чеченцев вешали, потом стали вешать терроризм. Теперь экстремизм вешают на русских, скоро будут и терроризм на вас вешать.

Я молча думал о жене с её статьей о публичном оправдании  терроризма. «Уже вешают», - хотел сказать я, но промолчал. В тюрьме я научился молчать.

На Матроске мы с чеченцами попрощались, им в Бутырку, мне в «аквариум». По-пути домой бывший сотрудник как-то подобострастно сообщил мне, что старшего чеченца зовут Ахмед Шалинский и он то ли «законник», то ли вот-вот им станет. Я удивился, как они могут быть сообщниками по одному уголовному делу. «БС» промолчал.

В лефортовскую камеру я вернулся рано, но расстроился, когда узнал, что от нас отселили Профессора. Опять мы остались вдвоём с ваххабитом. И конечно же он мне подробно и доходчиво, со ссылками на богословов и цитататы из Корана, рассказал о заблуждениях моих чеченских собеседников, что были так уверены в заблуждении моего соседа.

Аллах с ними!

25. 05. 2011 - Предложение

На улице почти лето и на прогулке мы загораем. А в камере стены настолько холодные, что я не расстаюсь со свитером. Беру его и в суд. Воду оставляю, лучше перетерпеть жажду, если в автозаке приспичит в туалет - хоть вешайся.

Из тёмного глазка «стакана» напротив в меня упёрся чей-то взгляд. Познакомились. Дядька из кингисеппской банды — рэкет, убийства и даже терроризм - свои полтора десятка строгого уже получил, в Лефортово сидит четыре года. Его сосед по камере оказался ещё круче - за убийство Ямадаева в центре Москвы отхватил двадцатку. По сравнению с ними мои дела лучше некуда. Но я и не убивал.

Доехал без пересадок, это приятно и быстро. Хотя ехать боком в «стакане» все жё  неудобно — в жару задыхаешься, ноги затекают и немеют, можно даже упасть, когда выпрыгиваешь из автозака на деревянные культи, бывает жёстко укачивает. Но никто и не обещал, что будет легко.

В коридоре суда на руках Любимой я вдруг увидел Яську. Так и залип на неё, пока шёл, голова сама собой поворачивалась, и мы смотрели друг другу в глаза не отрываясь.

- Это папа, папочка! – подсказывала ей Любимая.

Я будто провалился в яму - ничего не видел и не слышал, хотя меня уже завели в клетку, и судья что-то у меня спрашивал. Начало процесса я упустил.

В этот раз судебное заседание было долгим и тягучим. Бывший заместитель, когда-то уволенный с --">