Сергей Витальевич Милютин - ШЕРЕМЕТЬЕВО-Z

Обсуждал предпочтительную культурную программу - Кремль с Оружейной палатой, Большой театр, экскурсию по Новодевичьему кладбищу, органный концерт в лютеранском соборе Петра и Павла. Осторожно и очень тактично намекнул на возможность посещения кабаре со стриптизом и концерта Стаса Михайлова. Сережа и Бобров отобедали в грузинском ресторане, заехали в ателье, где с Ивана Богдановича сняли мерку, посетили барбершоп.

  Утром адвокат Сережа вежливо постучал в дверь номера. Иван Богданович встретил его в халате и шлепанцах с мокрыми после душа волосами.

  - Доброе утро. Хорошо спали? - увидев вокруг глаз Боброва синие круги, Сережа понял неуместность своего вопроса.

  - Телевизор смотрел, - хмуро пояснил Бобров, - Пятьдесят программ. Уснул только на заре.

  - Извините, Иван Богданович, культурная программа откладывается, - озабоченно сообщил Сережа, - Похоже, Вашему сыну не терпится с Вами встретиться. Рейс через три часа. У нас мало времени.

  Адвокат протянул Боброву костюм на вешалке в полиэтиленовом пакете.

  - Вот, переоденьтесь, я пока такси вызову.

  - Шереметьево-Z?

  Таксист окинул Ивана Богдановича недоверчивым взглядом. Открыл заднюю дверь. Сережа усадил Боброва, сам сел на переднее сиденье.

  Машина тронулась. Таксист пару раз бросил быстрый взгляд в зеркало.

  - Далеко ли собираетесь, отцы? - поймав косой взгляд адвоката, пояснил в оправдание, - Очень уж любопытно. Клиенты до терминала Z редко попадаются.

  - К сыну еду, - ответил Иван Богданович, - в столицу. Сережа меня до терминала провожает.

  - Вон оно как... - протянул таксист удивленно, - Погостить или сын для папаши работу нашел?

  Иван Богданович пожал плечами.

  - Звал насовсем. О работе и речи не было. Говорит, на старости лет с внуками понянчишься.

  - А Вы что решили?

  - А чего раньше времени решать? Осмотрюсь, подумаю. Тогда и выберу - оставаться или возвращаться.

  Таксист в ошеломлении покачал головой и наглухо замолчал.

  Машина неслась по пустой Ленинградке. Мимо проплывали многоэтажки, парки с ровными газонами и дорожками из новенькой плитки, разноцветные вывески и рекламные баннеры. За МКАДом дома из сплошного массива превратились в острова, перемежаемые громадами складов и торговых комплексов. Иван Богданович провожал проносящиеся мимо чудеса усталым взглядом, уже не в силах ни получать впечатления, ни, тем более, осмысливать.

  Наконец, такси въехало на подземную стоянку. Сережа подал Ивану Богдановичу рюкзак.

  - Здесь в кармашке - документы и билет. В этом отделении - смартфон. Там всё просто, разберетесь. Мне дальше нельзя. Идите вон туда, там Вам всё объяснят. Удачи Вам.

  Иван Богданович молча кивнул, закинул рюкзак на плечо и подошел к стеклянной двери, около которой стоял одетый в черную форму четырехрукий привратник с серьезным внимательным лицом изумрудного цвета. Дверь на секунду отворилась, и таксист с адвокатом увидели через прозрачную стену стоящий на взлетном поле челнок, готовый к рейсу на орбитальный космодром.

  - Надо же, - сказал таксист, ни к кому не обращаясь, - деревенщина. а в саму столицу летит. Может, жить там останется. Повезло мужику.

  Сережа, неожиданно ставший молчаливым и задумчивым, хмуро поглядел на таксиста. Достал из кармана мерзавчик коньяка "Арарат", хлебнул от души, шумно выдохнул.

  - Я тоже когда-нибудь уеду на Ригель, - добавил таксист с истеричной твердостью, будто убеждая самого себя, - Вот еще немного накоплю и точно туда переселюсь. Там настоящая жизнь, бабки, возможности. Не то, что в этом подсолнечном захолустье.

--">