Валерий Петрович Валюс - Мой каталог. Живопись, компьютерная графика, фотографии

любил писать горшки, цветы и т.п., а сейчас вдруг полюбил. Много воды утекло. И отец сбылся как совсем другой художник, чем он был в ту пору, когда пытался меня учить. Да и мое творчество началось отнюдь не с реализма.

Оно началось с фотографирования видений. На выставке представлено несколько десятков таких фотографий, объединенных в пару коллажей, для удобства. А потом по фотографиям я писал картины. Думаю, этому не обучают в студиях, а также в высших учебных заведениях. Скорее, за это из них выгоняют. Сейчас я обхожусь без фотографий, но это вопрос технический, в принципе не важно, где вы встретили видение – в объективе фотоаппарата или в другом месте, например, прямо на холсте во время работы.

Как этому научиться? Ну, для начала, надо сойти с ума. Ах, Вам уже расхотелось? Как знаете. Является ли мое творчество безумием? Обходя стороной психиатров, которые единственные имеют право припечатать человека таким диагнозом, я бы сказал «и да, и нет». Т.е. чем больше безумия, тем меньше творчества. И чем больше творчества, тем меньше безумия, но только при условии, что безумие где-то рядом. Примерно так же обстоит дело с умом и эмоциями: рассудок убивает чувство, чувство затмевает рассудок, но кому нужны рассудок без чувств, и чувства без мозгов?

Активно моя жизнь стала соотносится с искусством вовсе не с началом собственного творчества, а задолго до этого. После смерти отца в 1971 году я начал участвовать в показе его работ зрителям, давал к картинам какие-то пояснения. Сначала это было в подвале его мастерской, которую затем отобрали, потом я и сам организовывал его выставки. Пусть это иногда не поднималось выше, чем: «Здравствуйте, пальто можно повесить здесь, проходите в комнату, пожалуйста», – но я делал это с отдачей и ощущением «если не я, то кто же?» И за это время я твердо усвоил, что картины пишутся для зрителей, для ума и сердца, чтобы зритель увидел их, и они бы запали ему в душу. В общем-то, для того, для чего мы привыкли ходить в музеи. Я узнал, что картины не умеют, да и не должны изгибаться на манер «Чего желаете?». Они уже были написаны, художник умер, менять нечего. И сейчас, будучи работающим художником, я стараюсь придерживаться того же принципа. Да, в общем-то, это в традициях русского, да и не только русского искусства. Вспомните Перова, Федотова, Верещагина, передвижников, в конце концов. Они писали проблемы. И стояли на своем.

Разумеется, и мой отец, и я далеки от реализма. Но со времени передвижников в живописи совершено много открытий и прорывов и оказалось, что показывать проблемы и идеи сподручнее не обращаясь к реализму. Получается эффективнее, выразительней, динамичней. Но это все равно смысловое искусство, ориентированное вовне.

Интервью для радиостанции «Алеф»

взяла Катя Веселовская в апреле 2003 года.

Катя: С 10-го по 27 апреля в выставочном зале «На Каширке» проходит выставка живописи и графики, которая называется «Мы вместе». На выставке представлены работы двух художников: Петра Валюса и Валерия Валюса. И сегодня Валерий Валюс у нас в гостях, и мы с ним будем беседовать. Добрый вечер.

Валерий: Добрый вечер.

Катя: Во-первых, я хотела бы, чтобы вы рассказали, начиная с названия, почему эта выставка называется «Мы вместе». Конечно, Пётр Валюс очень известный художник, это ваш отец, но я хотела бы, чтобы вы подробнее рассказали об этом.

Валерий: Когда я пришёл в выставочный зал, то мы договорились о моей выставке. А потом выяснилось, что там два зала, а я люблю выставляться вместе с папой, когда есть возможность, когда помещение позволяет. И было довольно много у нас выставок совместных, совместных в том смысле, что папа умер, но после его смерти…

Катя: Как вы считаете, эти залы, они перетекают один в другой? Как мне показалось, это представляет один ансамбль: ваши работы и работы отца?

Валерий: По-моему, мы с ним уживаемся хорошо. Дело в том, что наши позиции в отношении функций искусства в жизни просто фактически идентичны. Папа, конечно, более исповедальный, он по тем временам более новаторский, он более нервный. Ну, разницы у нас большие. И я взял в своей жизни у папы и в его творчестве всё, что мог, естественно. Но не только у него и как бы плагиат, в общем-то, мне не --">