Борис Владимирович Сапожников - Легион Хаоса

быть. Гостиницу «Бурый медведь» держал здоровенный караец по имени Михаил за что-то высланный из царства, хотя многие — каюсь, я в том числе — считали его шпионом, обосновавшимся поближе к Сфере Хаоса. Но никаких проверенных данных на сей счёт ни у кого не было.

Дом, снимаемый Легионом для Консула Хранителя Сферы Хаоса, был едва ли не самым большим во всём Вилле и уж точно самым шикарным. Однако сейчас этого понять это было невозможно. От роскошного особняка мало чего осталось — барельефы, украшавшие стены, разбиты, оконные стёкла отсутствуют, ставни превращены в щепки, дверь гостеприимно валяется на мостовой. В проёме стоял человек в чёрном костюме с белым воротничком клирика и небольшим крестиком на серебряной цепочке, на груди, напротив сердца, белый контур звезды — знак ордена Преступающих законы мирские и Господни; длинные рыжие вьющиеся волосы падают на плечи, полувоенного покроя френч подпоясан широким ремнём, на котором висит странного вида вытянутый футляр из плотной кожи.

— Это кобура, — произнёс священник, бескровные губы растянулись в улыбку. — В ней храниться мой пистоль. Вы, думаю, знаете, что это такое?

— Знаю, — кивнул я, спрыгивая с коня, — новомодная гномья игрушка. Я предпочитаю меч, от пороха слишком много шума и дыма.

— Каждому своё. — И всё же на бледном лице с глубоко посаженными, да ещё и обведёнными чёрными кругами глазами, улыбка смотрелась неуместно. — Хотя я ожидал от вас какой-нибудь проповеди о честном и бесчестном оружии.

— Я — не упёртый фанатик, — мрачно бросил я, — к тому же, я — из Легиона Хаоса.

— Так я почему-то сразу и подумал, — словно сам себе кивнул клирик. — С другой стороны, кому бы ещё появиться здесь почти сразу после трагедии с Консулом Хранителем Сферы Хаоса? Вы Зигфрид Вархайт, если я не ошибаюсь.

— С кем имею честь? — Я коротко поклонился ему.

— Брат Карвер, — ответил он поклоном на поклон. — Я здесь выясняю обстоятельства появления здесь, в Вилле, церковного преступника Ромео да Косты, выполнявшего еретические приказы кардинала Иберии, проникнув в город зла Брессионе и там предаваясь богомерзким обрядам.

— Это тот самый Ромео Вешатель. Я считал, что сгинул с Брессионе.

— Многие считают так, но они заблуждаются. В проклятом городе он продал бессмертную душу тому, чьё имя не стоит произносить.

Что же, примем к сведению. Но пора бы и дом осмотреть. Я шагнул к клирику с явным намерением войти, он препятствовать не стал. Изнутри особняк являл ещё большую картину разрухи. Однако тут ко всему всё вокруг было ещё и залито кровью и завалено трупами, которые уже начали основательно пованивать. Не слишком-то уважительное отношение к покойным, но им всё равно, не правда ли?

— Я прибыл сюда несколько раньше вас, — пояснил брат Карвер, — и распорядился ничего не трогать до вашего появления, чтобы вы могли своими глазами оценить случившееся.

— Весьма мило с вашей стороны, — поблагодарил его я. — Но не могу понять, какое отношение к этому происшествию имеет Ромео да Коста.

— Его видели в городе незадолго до этой трагедии и у меня есть сильные подозрения, что именно он учинил здесь резню.

— Весьма странно. По нашим данным в ней повинен Виктор Делакруа — ренегат Легиона Хаоса. — Я решил быть честным с клириком, слишком уж осведомлённым он мог оказаться и если уличит меня в прямой лжи, за его реакцию я не поручусь. — А теперь я прошу вас, брат, оставить меня одного. Я буду работать со своим хаоситом, а это требует предельной концентрации…

— Не стоит, — вновь усмехнулся клирик, — я знаю, что вы попросту не желаете выдавать секретов Легиона церковнику, ведь мы столь долго преследовали вас. — Ну вот, что я говорил.

Брат Карвер пружинисто шагая покинул разорённый особняк, я же, как только он ушёл, присел на чудом уцелевший и особенно залитый кровью стул и воззвал к Танатосу. Легат Смерти откликнулся почти сразу, явившись на наш план бытия из Хаоса Изначального. Громадная тварь стального цвета пяти с лишним ярдов в длину и двух шириной плеч, могучие руки, так и бугрящиеся мышцами, свисают почти до пола, что однако отнюдь не выглядит уродством, на запястьях кандалы с обрывками цепи, клиновидная голова напоминает акулью только поменьше и глазки не тупые, а полные чуждого разума. А вокруг пляшут молнии, правда не причиняющие ни малейшего вреда, ибо молнии эти совершенно нематериальны как и сам Танатос, но это до --">