(Nastya Mick) - По ту сторону мира (СИ)

Перед глазами Нормана смутно проносились кусты, трава, деревья. В его лёгких всё горело, он практически задыхался. Но бежать не переставал. Наоборот, только ускорялся. Норман всегда был достаточно слабым ребёнком, и потому плохо бегал, но в этот раз он прилагал все усилия. Он знал: останавливаться нельзя, ни в коем случае нельзя, иначе их поймают и вернут обратно. А он не хотел обратно. Нет, тогда все их усилия будут напрасны, смерть Рэя будет напрасной.

За их спинами горело место, которое они когда-то называли домом, — результат идеального плана Нормана. Они с Эммой хорошо постарались, чтобы всем удалось сбежать. Она отвлекала маму, пока он разливал бензин. Одна брошенная спичка — и языки пламени распространились по всему дому. Огонь за считанные минуты охватил третью плантацию, и потому детей пришлось срочно эвакуировать. К беглецы воспользовались этим, чтобы сбежать. Их побег нельзя было назвать идеальным: их чуть не поймали у самых верёвок, а Эмма потеряла ухо. Но они всё же выбрались на свободу, они сбежали, они спаслись.

Когда Рэй заявил, что он не допустит отправку Нормана, они с Эммой даже не представляли, на что он решится пойти. Они не ожидали совершенно, что он решит пожертвовать собой. И потому они просто ничего не смогли сделать. Они не успели. Рэй просто-напросто ушёл. Оставил их одних, сказав, чтобы они боролись за своё счастье и даже не думали сдаваться. В тот день он был совершенно невозмутим. Лишь сказал на прощание, чтобы они разрушили эту чёртову систему.

И именно это сейчас они собирались сделать.

Бежать с каждой секундой становилось всё труднее. Перед глазами всё расплывалось. Воздуха не хватало, голова начинала кружиться. Но Норман не останавливался. Он не мог позволить себе остановиться даже на пару секунд, чтобы отдышаться. Знал, что тогда его точно поймают. А потому продолжал бежать-бежать-бежать, до сгорающих лёгких, до бешеного сердцебиения, до боли в коленках. Он уже практически не чувствовал ничего, но упорно бежал вперёд, ничего не видя перед собой. Инстинкт самосохранения гнал его прочь, как можно дальше от проклятой третьей плантации. И он не мог, не хотел ему сопротивляться.

В какой-то момент Норман почувствовал большой упадок сил. Ноги подкосились, и он практически упал на землю. Благо, его успела подхватить Эмма. Она плотно схватила его за руки и потянула на себя.

— Норман, держись!.. Давай, осталось ещё немного!..

Её голос был каким-то глухим, доносился будто бы из-под толщи воды. Норман почти не мог разобрать, что она говорит. Впрочем, ему это и не потребовалось. В какой-то момент сознание начало покидать его. Звуки, цвета, запахи — всё это смешалось в одну кашу. Он уже совсем не мог ничего разобрать. Он был способен только бежать, будучи ведомым Эммой. До тех пор, пока сознание окончательно его не покинуло и он не погрузился в темноту.

***

Пришёл в себя Норман уже в какой-то пещере. Холодной, сырой, но всё-таки безопасной. Дети нашли её, пока он был в отключке. За это время они успели расположиться там, даже смогли развести костёр. Норман лежал достаточно близко к нему, поэтому ему было тепло. Но он всё равно иногда подрагивал от холода. Всё же, он по-прежнему лежал на земле. И от её прохлады не спасал ни огонь, ни даже спальный мешок.

Когда картинка перед глазами стала более отчётливой, Норман чуть приподнялся. Но тут же лёг обратно, почувствовав неприятное покалывание под рёбрами. Тело всё ещё болело после долгого бега. Особенно в области груди. Каждое, даже самое неловкое движение давалось Норману с огромным трудом. И он морщился от боли каждый раз, стоило ему хотя бы немного сдвинуться с места.

Поняв, что подняться у него не получится, он решил хотя бы осмотреться. Тем более, что шевелит головой было не так больно. Поэтому, в конце концов, он медленно повернулся вправо. Он увидел костёр, позади него — спальные мешки, в которых уютно расположились дети. Они тихонько сопели, малыши держались за руки. Устали, бедняжки. На губах у Нормана расплылась лёгкая улыбка. На душе сразу же стало теплее, когда он увидел всех братьев и сестёр в целости и сохранности. Однако выражение его лица тут же сменилось на обеспокоенное. Он заметил, что одного из ребят не хватает. И по его коже пробежал неприятный холодок, когда он понял, кого именно.