(Hrizantemka) - Терпкий вкус Каберне Совиньон (СИ)

видя, как это эмоционально затратно для друга, сама отошла в сторону.

Ещё глоток. Гермиона улыбнулась, вслушиваясь в приятный текст песни. Она понимала по-французски. Этот язык очаровывал своей мягкостью и музыкальностью, он обволакивал, нежно беря в плен. Недаром Париж называют столицей романтики и городом любви. Даже её практичная натура здесь растекалась, словно тающее на солнце мороженое, желая окунуться во что-то волшебное, потерять голову, утонуть в эмоциях.

Изумруд на пальце сверкал, преломляя блики света, и своей зеленью напоминал луч смертельного заклятия, которое дважды пережил её лучший друг. Или бывший друг? Гермиона задумалась. Как можно сейчас охарактеризовать их отношения? Их троица разбрелась по разным континентам. Они знали друг о друге и иногда перекидывались письмами. Однако с годами это происходило всё реже.

Рональд обосновался в Лондоне, стал неплохим аврором. В двадцать шесть женился и сейчас воспитывает троих очаровательных рыжих сорванцов. Гермиона, конечно, видела их только на колдографиях, но даже этого было достаточно, чтобы убедиться, что они типичные Уизли.

Гарри… Она на несколько секунд закрыла глаза. Жизнь друга сложилась совсем не так, как все ожидали. Его брак с Джинни распался спустя три года, после того как они потеряли ребёнка. Малыш родился семимесячным и не выжил, несмотря на все усилия колдомедиков. Это надломило отношения в молодой семье. Гермиона не знала в подробностях, что там происходило, но вскоре самые популярные издания Лондона пестрели заголовками о разводе «Мальчика, который выжил». На тот момент Гермиона уже перебралась в Австралию и общалась с Гарри только письмами. Она догадывалась, что он очень переживал. А потом бросил всё и уехал в Америку, где со временем занял высокую должность в Магическом Конгрессе. В этом был весь Гарри Поттер. Уехать из страны, где опостылевшая известность преследует тебя с самого рождения, где тебе открыты все двери и благоволит лично Министр магии, чтобы добиться того же самого на чужом континенте.

Америка называла его лучшим аврором за последние сто лет. О нём писали газеты, книги и даже был свой фан-клуб. Гермиона не удержалась и узнала чуть больше информации, чем получала от друга в его редких письмах. Он, как всегда, скромно умалчивал о своих заслугах, а на вопросы о личной жизни отвечал кратко, что «женат на своей работе». Да… к Гарри невозможно было относиться безразлично, его либо ненавидели, либо обожали. И к своим тридцати трём Гермиона Грейнджер явно осознала, что принадлежит ко второй категории.

Убежать от себя можно было в восемнадцать, случайно услышав, что к тебе относятся, как к сестре. Выстроить прочную стену, за ней спрятать всё невысказанное и неозвученное. В тридцать с лишним так уже не получалось… Да и зачем? С каждым годом она всё чётче осознавала, что мужчины, вызывающие в ней хоть толику интереса, в чём-то походили на Гарри, но никак и не могли приблизиться к нему. Будучи взрослой, Гермиона понимала, что скорее всего просто идеализирует свою детскую привязанность, но это не помогало. Она продолжала сравнивать. Её любимыми цветами стали зелёный, напоминающий о колдовских глазах лучшего друга и винно-алый, как его мантия во время игры в квиддич. Она объездила полмира, но ни разу не была в Америке, боясь просто оказаться с ним на одном континенте.

Долгая временная разлука охладила её, позволяла здраво мыслить и наслаждаться собственной жизнью несмотря ни на что. Охладила… но не потушила окончательно. Этот огонь тлел в глубине её души, где продолжал жить образ зеленоглазого мальчишки в круглых очках. И она боялась оказаться рядом и просто вспыхнуть, сгореть подобно Фениксу заживо, вот только без возможности восстать из пепла. Огромные расстояния между континентами, которые нельзя было преодолевать с помощью трансгрессии, давали ей некое чувство безопасности. И покоя…

В конце концов, её жизнь была вполне счастливой. Прекрасные апартаменты на берегу океана, собственная лаборатория, выступление с лекциями в различных странах, книга-бестселлер. В свои тридцать три она выглядела максимум на двадцать пять, только, пожалуй, лучше, чем в реальные двадцать пять. Её фигура округлилась и оформилась, непослушные волосы, наконец, были укрощены дорогой укладкой, легкий загар и выразительные глаза. Стильная и

--">