Мария Берестова - Покорение Михримах (СИ)

Покорение Михримах

Покорение Михримах

Мария Берестова

Любовь женщины гибнет, когда ее лишают права на выбор

Любовь мужчины гибнет, когда его лишают права на отказ

Часть первая

«Я не знала, что с этого дня

Начиналась дорога моя

К настоящему счастью»

(мюзикл «Анна Каренина»)

Глава первая. Давящая хна

* * *

Я думала, ничего не может быть хуже той боли, которая страшным темным чудовищем поглотила все мое существо в этот ужасный день.

Но нет. Оказалось, что самое страшное было впереди.

Унижение.

Я чувствовала себя бесконечно, непоправимо униженной в этот страшный бурый вечер, когда на меня накинули легкое полотно невесты, а я даже не могла поправить его, чтобы не запачкать этой омерзительной хной.

Я Михримах-султан, госпожа, повелительница солнца и луны, дочь властелина мира! И — что теперь? Покорная, беспомощная, придавленная, в ужасе жду шагов, которые возвестят о прибытии господина — мужчины, которому я продана как последняя рабыня!

С трудом я подавляла дрожь, не в силах справиться с этим немыслимым, давящим, глубочайшим унижением, против которого я не имела прав бороться — я должна была подчиниться.

От напряжения нервы мои закручивались во все более тугой клубок, сжимались, давили на меня; мне казалось, я не выдержу, закричу, начну биться об эти землистые стены, не в силах вынести своего положения! Лишь присутствие служанок удерживало меня на краю взрыва: я не могла унизиться еще и неподобающим госпоже поведением. Не перед ними. И пусть моя горькая судьба сейчас не лучше их, они — рабыни, я — госпожа. Это та калфа может суетливо искать проржавевший ключ от какого-то ларя, испуганно оглядываясь на меня, — а я не могу себе позволить ни суетливых движений, ни нервической дрожи, ни испуганного взгляда.

Когда раздались его шаги и удар двери, я подумала, что сойду с ума. Я не смогу взглянуть на него. Я, которая совсем недавно гордо проходила мимо, не желая замечать его! Я, которая поклялась, что не буду его женой!

Служанки торопливо вышли, спеша оставить нас наедине.

Стыд волной затопил все мое существо, стыд — и унижение.

Я никогда не прощу ему этого мига. Я отомщу. Я — султанша, и никто не смеет так обращаться со мной!

…медленно, так медленно, не касаясь меня, он поднял покрывало — хрупкую преграду между нами.

Я рассматривала охряную вышивку на его темном кафтане и, вконец придавленная отчаянием, не смела поднять глаз: мне казалось, я умру, умру от унижения!

И все же — я дочь Хюррем-султан, отважнейшей из женщин, и повелителя мира! Я должна. Я сильная. Я справлюсь.

Я подняла глаза.

Он стоял передо мною — слишком близко, чтобы я могла чувствовать себя в безопасности, — чуть наклоняясь, потому что он был гораздо выше меня (1), а ему, видимо, хотелось заглянуть мне в лицо — лишь только я подняла глаза, как встретила его взгляд. Кроткий и почтительный, как будто я не была продана ему сегодня, а по-прежнему оставалась госпожой. Это придало мне сил.

— Госпожа, — обратился он ко мне, — много лет я ждал этого мгновения. Этого счастья. Вы даже не знаете, как сильно я мечтал, что однажды вы станете моей!

Мое и без того хрупкое спокойствие было разрушено этими словами, как ударом. Да! Он прекрасно понимает истинную суть моего унизительного положения! Я теперь его жена, его вещь, его собственность! И он прямо признает это и называет это счастьем!

О Всевышний! Я не найду в себе сил преодолеть это! Я не смогу, не смогу…

— Я благодарен Создателю за то, что он исполнил мечту. Помните, что как-то мне сказали? — его слова еще больше пробудили во мне стыд и униженность, и я малодушно вернулась к разглядыванию охряных рваных узоров, не в силах этого выносить. — Но я верил, что моя мечта сбудется. Не сомневался в этом, — постаравшись взять себя в руки, я в который раз напомнила себе, что я — госпожа, и снова взглянула на него. — Вы тогда еще не знали о моих чувствах. Однако сегодня узнаете.

--">