Владислава Андреевна Черкашина - Комната 24

Нет, наоборот, в том-то и дело. Они никогда меня не понимали. Мы с разных планет. Но после вчерашнего я много понял. Мои предки не такие уж и рептилии, - засмеялся смехом, превращающим его в мальчишку. – Они много спрашивали о тебе, так что добрую половину вечера беседа шла вокруг твоей персоны.

- Я стала звездой?

- Да. Как-нибудь они вручат тебе «Оскар».

- Ты же знаешь, что я патриотка.

- Без проблем. Думаю, Тефи, Греми, Эмми – что там еще есть? – Смеялся в полный голос, - все твои.

- Ты же знаешь, мне не нужны награды.

Он вдруг стал серьезным.

- Я знаю.

Что-то между нами повисло. Невидимая пелена, ставшая границей. Она отгораживала меня от чего-то, чего я не знала.

- Так что в итоге?

- Я ухожу с работы.

- Что? – От шока я чуть не выронила кружку, кофе даже успело расплескаться. – Почему?

- Не почему, а зачем, - назидательно и философски. – Я тут подумал: жизнь одна, всех денег не заработаешь. А те, что есть, вполне хватит на заслуженный отдых.

- Я думала, ты любишь свою работу.

- Безусловно. Но я устал.

Я внимательно в него всмотрелась. Осторожно спросила:

- И чем ты хочешь заняться?

Вместо ответа он протянул мне атлас мира.

- Мы можем увидеть все, - проникновенно прошептал, - если ты захочешь.

- За восемьдесят дней? – Вдруг усмехнулась я.

- Да.

Опять по его лицу прошла тень. Та страшная тень, которую не раз за последние дни мне пришлось наблюдать.

Этим же вечером его родители ужинали у нас. Я была приятно удивлена. Оказалось, мой муж внешне очень похож на своего отчима, а юмор так вообще один в один. А сватья – такая миниатюрная блондинка с большими синими глазами. Мне доподлинно неизвестна причина слез в ее глазах, когда едва нас представили друг другу, она стиснула меня в объятьях. Секундой позже появилась моя мама.

Мы провели настоящий семейный ужин. Не суть важна, что никто не пригласил старшенькую «сестренку» с мужем и детьми. В самом деле, они не играют большую роль в нашей жизни. Не играли, не играют и, глубоко сомневаюсь, что будут играть. Знаю, как маме печально не общаться с внуками, она их любит. Не может не любить – своя кровь и плоть. Но если ужин семейный, то должна быть семья, а не бездушные составляющие. К тому же, все-таки, это мой ужин.

Около полуночи, когда гости разбрелись по домам (Даня отвез мою маму, пока я убирала со стола и мыла посуду), я сидела на своей половине кровати и красила ногти на ногах. Почему вдруг на ночь глядя – без понятия. Нечем было заняться, пока уставший муж принимал душ.

- Ну, - протянул он, выйдя из ванной, все еще суша волосы полотенцем, - кажется, вечер удался.

- Да, - я блаженно улыбнулась и промазала кистью, попав лаком на кутикулу, - твои родители – чудные люди. Странно, что мы не общались раньше.

- Им тоже понравилась твоя мама, - проигнорировав мои последние слова, скрылся в ванной, - я, если честно, не ожидал такого.

- А чего ты ожидал?

- Честно? Ничего. Не знал чего можно от них ожидать.

- Отвык, наверное?

- Да нет, - неопределенно пожал плечами и взял газету со столика. – Просто не привык говорить на понятном языке.

- Вы пришли к соглашению?

- Да, - отбросив край одеяла, растянулся рядом. – Они хотят внуков, - с лукавым прищуром стрельнул в меня. – И как можно скорее.

Я отставила лак на прикроватную тумбочку и принялась активно дуть на ногти. Хорошо, хоть лак – быстросохнущий. Или наоборот, плохо. Чтобы переварить такие новости, нужно время. Ладно. Я собралась, напустила на себя веселость.

- И скольких же они хотят?

Потрогала ногти, вроде высохли.

- Для начала двух, а дальше видно буде…

Не успел договорить, как я быстро наклонилась к нему и со смехом клюнула в нос. В общем, дети это немножко не та тема, которую сейчас надо обсуждать и я не знала как его можно заткнуть.

Вдруг, Даня нахмурился. Меж бровей залегла глубокая складка. Я непроизвольно начала разглаживать ее пальцами.

- Ты знаешь, - тихо заговорил он, - есть вероятность…

Опять не дала ему договорить.

--">