Владислава Андреевна Черкашина - Омут. Книга вторая. Углы

смешанны. Я медленно опустила шпагу, давясь немыми слезами. Впервые я настолько беспомощна, что вообще ничего не могу сделать. Как бы мне хотелось оказаться сейчас на необитаемом острове, в стареньком домишке, забиться в самый его угол и разрыдаться, съежившись в крохотный комочек, поджав колени к груди и обхватив их кольцом рук. Но я все еще здесь, и они тоже, они смотрели на меня. Из них только Элинор точно была уверена, что убьет их всех и добьется тем самым своего. А остальные? Чего хотели они?

- Вы не должны воевать, - как маленький капризный ребенок, промолвила я.

- Мы защищаем наш дом, - гордо произнес Антуан.

Я взглянула на него тяжелыми глазами, протянула шпагу, и в этот момент что-то сверкнуло. Ах. А затем тьма, ощущение пустоты и какой-то легкости, даже безразличия отчасти. Мне вдруг стало все равно, что было, что есть и что будет. Не мне это решать, не мне менять и устраивать чьи-то жизни. Для чего мы вообще живем? Чтобы бороться, но с кем и зачем?

7

Я стояла посреди самой высокой башни Академии. Она была своего рода смотровой площадкой, со всех ее сторон размещались огромные каменные арки, словно окна, но без стекол. Прохладный предутренний ветер проходил будто сквозь меня. На мне была черная блузка с длинными рукавами и воротником на все горло. Черные брюки и лаковые в тон остальной одежде туфли. Я была в своем родном теле. Здесь не было зеркала, чтобы убедиться в этом. Но зато шрам между большим и указательным пальцем на правой руке был на месте. Помню, как в тринадцать лет я резала яблоко, держа его в руке, но нож тяжело проходил и после моего резкого движения прошел вплоть до мяса. Была задета вена, сколько тогда было крови – ух!

Как странно, никаких звуков, такая тишина, будто все уже закончилось. Честно говоря, я даже рада. Или нет. Не знаю, как я уже говорила, мои чувства и эмоции настолько смешались, что такое ощущение, будто я вообще ничего не чувствую. Даже руки привычно не ноют от ссадин, впрочем, это больше не руки Доры, а мои собственные. Наверняка есть способ узнать, что случилось, но нужно ли это? Я скрестила руки на груди не из-за того, что холодно, я что-то вообще не чувствую ни холода, ни тепла, а потому что мне так захотелось.

Рядом появился Тим. Удивлена ли я? Понятия не имею.

- Прости меня, - мрачно произнес он.

- За что? – спокойно поинтересовалась я.

- За все… - был ответ, и он исчез, хотя я вообще ничего и не поняла.

Впрочем, разве мне так уж необходимо знать, за что он просил прощения? Не думаю. Мне вдруг стала вспоминаться вся моя жизнь чуть ли не от рождения. Были и забавные и не очень моменты, но со мной всегда была бабуля. А когда ее забрали ОНИ, все изменилось, как будто я случайно наступила на белую нитку, а дальше вокруг вновь асфальт и отборный чернозем жизни. Что дальше? Ничего. Только мрак и темнота, да ветер, чьи руки меняют все и вся, когда он этого захочет.

--">