Юрий Мори - Подарки (СИ)

запутался в словах. Смутился и опрокинул бокал в рот, залпом, словно хорошо охлаждённую водку.

  - С новым годом! - буркнул Капитан, садясь. - Где бы мы были, короче, если бы не руухе...

  Остальные выпили не так жадно, как командир, но с чувством. Снежные хлопья падали на них, на стол, на горячее мясо, но не долетали, исчезая в последний момент.

  Пилот разделал рульку и щедро набросал куски сочащегося жиром мяса на тарелки. Выпили ещё раз, без тоста. Потом ещё. Фонарь по-прежнему создавал уют, снежная равнина вокруг уходила в темноту, туда, к придуманному лесу.

  - Я вполне могу вам показать, где бы и кем вы были сейчас, - неожиданно сказал Лёва. Голос его звучал почему-то приглушённо, в словах сквозила грусть. - Простенькая задача. Убираем из жизненного пути Контакт - и всё.

  ...давным-давно уже бывший капитан Метельский вытер вспотевшее лицо рукавом ватника. От стёганой ткани воняло, но уж лучше так: едкие солёные капли заливали глаза, щипали и мешали смотреть.

  - Кончай волынить, Серёга! - откуда-то сбоку рявкнул бригадир. - Родине нужен лес, а не ленивые заключённые.

  И сказать нечего. Тем более, что говорить он не мастер.

  Метельский вздохнул и потащил массивный крюк погрузчика к сложенной на просеке связке брёвен, перетянутых толстой проволокой. Не дай Бог, рассыплются при подъёме, мяукнуть не успеешь. Так и похоронят, кровавой лепёшкой. В лагере возиться с покойниками некому, красоту наводить.

  Дизель погрузчика тарахтел рядом, обдавая смрадом выхлопных газов. Бригадир уже отошёл, подгоняя кого-то другого. Цепь над крюком лязгала, с неё сыпались куски ржавчины, ледышки и кора от предыдущих брёвен.

  Седьмой год на зоне. Пусть для бывших сотрудников, пусть без изуверских зэковских понятий, но... Лагерь есть лагерь, никак не пионерский. Да и нет уже давно никаких пионеров, как Союз развалился, так и кончились. Теперь каждый сам за себя, а в ответ на "Будь готов!" отвечают "Ага, давай!", протягивая липкие ладошки.

  Он вот так и влетел в девяносто восьмом, протянул... Взятка в особо крупном? А вы, сволочи, на капитанскую зарплату прожить не пробовали, особенно после кризиса, когда её на четыре блока сигарет хватало?

  Молчите тогда уж. Мол-чи-те.

  Просто вас не поймали.

  Налетевший ветер смахнул вонючий выхлоп погрузчика в сторону, немного подсушил мокрый лоб, но и только. Крюк зацепился за проволочную петлю, потащил брёвна вверх. Метельский отскочил назад, поглядывая на качающиеся над головой стволы.

  Снег, чёртов мордовский снег под ногами, вытоптанный уже до блестящего катка сапогами зэков.

  Он поскользнулся и плюхнулся на задницу. Хотелось откинуться на спину, закрыть глаза и помечтать о том, что всё могло быть совсем не так. И не полтора года впереди этих долбаных стволов, крюков, выхлопных газов и мерзкой баланды, а что-то гораздо лучше, светлее, чище...

  Звёзды? Их здесь и не видно.

  Капитан вздрогнул, машинально вытер совершенно сухой лоб рукавом форменной рубашки и открыл глаза: Пилот откинулся на спинку кресла, его трясло как в лихорадке. Руки били по столу, сметая вниз тарелки, недопитый бокал, звенели упавшие в темноту вилки-ножи.

  - Пэзээрка! - орал он. - Уводи машину, уводи! С-сука, чехи!!! Твари...

  Он захлебнулся криком, тело выгнулось, чудом не соскользнув под стол вслед за разбитой посудой. Пилот хрипел, из-под стиснутых на прикушенной губе зубов сочились капли крови, тёмной, почти чёрной в праздничной полутьме.

  - Шатой, - вдруг совершенно спокойно сказал он. - Это было там.

  Вита, вместо того чтобы помочь, как ей и полагалось по штатному расписанию - биолог и врач, как иначе? - вскочила с места и закрыла лицо руками, отходя всё дальше и дальше от стола.

  - Не трогай меня... Не трогай. Не трогай, гад! - исступлённо шептала она. - Если я шлюха, это не значит, что... Убери нож, псих, убери! Нет у меня денег.

--">