Константин Юрьевич Бояндин - Обратный отсчёт

— Вот ведь псих! — с уважением отметила Магна, и удалилась из столовой.

— Четвёртого на моей памяти не было, — подумал Травматург вслух. — Ну, настоящего не было, учебные не в счёт. Точно не ошибка программы?

— Три раза проверил. — Профессор допил свою чашку и направился к кофе-машине. — Я тревогу шутки ради не… Чёрт!

Чуть чашку не разбил. Оглушительный визг донёсся из коридора. Приугасло освещение, зажглись и вновь остыли оранжевые огни у дверей — аварийное освещение. Доля секунды — включился аварийный генератор. А вот теперь внешняя охрана в курсе, что на объекте непорядок, и доложит куда положено.

Это Магна. Не надо её пугать; хорошо, если только генератор вылетел, думал Травматург на бегу, едва поспевая за Профессором.

Магна сидела на полу, глядя вверх, на дверцу злополучной ячейки. Вроде бы всё закрыто, что тут стряслось? Травматург взял Магну за руку, заглянул ей в глаза. Кивнул Профессору: ничего страшного.

— Ч-ч-что там у т-т-тебя т-т-такое? — Магна отказалась от помощи. Сама поднялась на ноги, пошатнулась, но не упала. И почти сразу же перестала заикаться. — Оно движется! И смотрит на меня! Псих проклятый! Что за шутки?!

— Мэг, ты какую ячейку открывала?

— Четвё… — Магна осеклась. На уголке дверцы была начертана маркером небольшая цифра «3». — Вот чёрт! Дэн, у него что, отсчёт с нуля начинается?!

— Ну да, с нуля. — Травматург открыл ячейку, помеченную цифрой «4». Всё верно: немаленький такой склад спиртного. Если Шеф узнает… — Держи. Дэн, возьми стаканы. Не бойся, всё стерильно.

— Здесь я пить не буду! — Магна поёжилась, и твёрдым шагом направилась к выходу.

Двое остальных проводили её взглядом.

— Билли, и в самом деле, почему с нуля? — поинтересовался Профессор, покинув гостеприимные стены морга. — Ты же не программист.

Травматург пожал плечами. Это они ещё не видели «отрицательных» ячеек.

— И всё-таки, что там у тебя лежит? — Магна посмотрела в глаза Травматурга. — Там такой холод! А оно живое!

— Позаимствовал у вояк. — Травматург провёл карточкой. Дверная ручка засветилась красным — защита включена. — Всё законно. Оно не живое, Мэг. Просто тропизм, тянется к свету и теплу. Потом расскажу, после завтрака. Чтобы аппетит не портить.

День 46 Во мгле

А на этот раз проснулся легко и просто. И настроение, что характерно, солнечное и яркое. Даром что здесь, на объекте, солнечного света нет и быть не может: тут до поверхности минимум полкилометра.

Травматург открыл глаза. Мягкий, тёплый свет ночника. Четыре тридцать утра — через десять минут включится будильник. У изголовья, глядя на Травматурга чёрными бездонными глазами, сидела Лаки. Просто сидела и улыбалась. И словно включились остальные органы чувств: теперь он воспринимал её и обонянием (едва ощутимый, будоражащий цветочный аромат), всей кожей ощущал тепло её тела — не стихия, нет, просто повышенная чувствительность.

— Вставай, — услышал он её голос в голове, а губы её беззвучно произнесли: «Я соскучилась».

Травматург застонал и закрыл глаза. В Лаки невозможно не влюбиться. И снова: это не стихия, ну или не главная стихия. В неё все влюбляются, это просто вопрос времени. А вот ей, по-настоящему, нужен только Док. Чёрт побери.

— Вставай, соня. — Лаки погладила его по голове. А вот это её подлинный голос. Она не любит говорить, как принято у нормальных, простите, людей: посредством языка, гортани и прочих губ. Не любит свой естественный голос, низкий и с хрипотцой. — Не хочешь? Тогда…

— Лаки, не… — не успел договорить. Ладонь легла ему на лоб, и в глазах вспыхнули сотни сверхновых.

* * *

Травматург открыл глаза… всё как было, только Лаки нет в комнате. Стул стоит не так, как Травматург оставлял его накануне. Едва ощутимый цветочный аромат. И часы показывают… ого! Четыре пятьдесят! Интересно, утра или уже дня?

Проверил — утра. Травматург прикрыл глаза. И вернулся, ненадолго, сон, в котором он только что отдыхал на море, вместе с Лаки. На тех самых Карибах, которые она так любит. До чего всё было достоверно! И как всё сумело втиснуться в двадцать минут?

Ну всё, пора вставать. Раньше семи всё равно никто не придёт — только если тревога. Умываясь, Травматург подолгу замирал, вглядываясь в глаза своего отражения: помогало взбодриться. Через два месяца ему будет тридцать пять, а выглядит на шестьдесят. Уже лет пятнадцать выглядит на шестьдесят, а --">