Дин Лейпек - Homo&Sapiens

Хомо снова подался вперед.

— Не подходи! — существо стремительно вскочило на свои тонкие ножки.

И тут Хомо испугался окончательно. Голос существа, его глаза, запах, повадки — все это было слишком большим стрессом для бедного Хомо, неподготовленного к таким неожиданным встречам на лесных тропинках. Издав крик то ли ужаса, то ли боли, он убежал прочь от странного и страшного существа, оставив его в полнейшей растерянности.

До поздних сумерек Хомо скитался по лесу, причем довольно бестолково. Серые глаза, голос — они преследовали его, и он испуганно озирался по сторонам, бежал до изнеможения, падал на холодную землю и долго смотрел в чистое, взволнованное весеннее небо, по которому летели рваные, беспокойные облака. Кровь стучала в голове, во всем теле, гнала вперед, вперед… И наконец пригнала его к тому месту, где устроилось на ночлег странное существо.

Надо заметить, что за свою жизнь Хомо успел повидать многое — пожары, засухи, наводнения, мор, голод. На его памяти умерли десятки его соплеменников и десятки появились на свет. Он сотни раз выходил на охоту, не единожды самолично добивал раненого зверя… словом, у Хомо был уже немалый жизненный опыт. А жизненный опыт, кроме всего прочего, учит нас двум вещам — во-первых, случиться может все, что угодно, а во-вторых, ничего нового случиться уже не может. И до этого дня с Хомо не случалось ничего, что выходило бы за рамки его понимания. Он ел, спал, охотился, боролся за место вожака племени… Он жил, как жил. Жил, пока не случилось это злосчастное «сегодня», и весь знакомый Хомо мир перевернулся с ног на голову, и, по всей видимости, не собирался возвращаться на место.

Существо мирно спало. Грудь слегка вздымалась, дыхание было тихим и спокойным. Хомо очень осторожно, практически бесшумно подошел поближе и сел рядом. Когда племя во время долгих переходов останавливалось на ночлег в незнакомом месте, всегда кто-нибудь оставался поддерживать огонь и высматривать в темноте хищников. Существо, лежащие на мягком мху, было совершенно беззащитно, и, хотя у Хомо не было огня, который он мог поддерживать, его зоркие глаза и чуткий слух помогали ему заметить малейшие движение в темном лесу. Он остался охранять, как делал это всегда, и радовался, что наконец может делать в этот день хоть что-то, что ему уже давно знакомо.

Хомо слушал лес, слушал, как лопаются почки и растет трава, слушал, как мерно дышит странное существо рядом. Он не спал, он просто совершенно слился с окружающим его миром, и каждый малейшее движение вокруг было как бы одновременно и его движением…

Существо проснулось перед рассветом. Хомо, стараясь не шевелиться и не привлекать к себе внимания, с любопытством за ним наблюдал. Существо беспокойно пошевелилось, что-то пробормотало и снова затихло. Затем оно перевернулось на другой бок и съежилось от холода. Наконец существо перевернулось на спину и открыло глаза. Хомо почти не дышал. Существо некоторое время полежало на спине, после чего сладко потянулось, произнесло «ох, надо» и стремительно поднялось на ноги. Хомо прикрыл глаза. Ему почему-то нестерпимо захотелось, чтобы существо произнесло что-нибудь еще, пропело еще одну восхитительную трель, которая так подходила пробуждающемуся весеннему лесу…

Существо еще раз потянулось, энергично хрустнуло пальцами рук и пошло в сторону восходящего солнца. Хомо бесшумно двинулся следом.

— Ты живой?! Эй!

Хомо осторожно приоткрыл один глаз. Над ним склонилось странное лицо с очень тонкими чертами лица и огромными серыми глазами. Серыми?.. Хомо открыл оба глаза.

Существо сидело на коленях и держало голову Хомо в своих руках.

— Живой… — существо выглядело крайне напуганным. — Ты в порядке?

Хомо вопросительно поднял бровь. Он получал неимоверное удовольствие, слушая эту речь, но в тоже время он не мог избавиться от неприятного впечатления, что он и существо решительно друг друга не понимают. Существо показало на лоб Хомо:

— У тебя кровь льется.

Хомо осторожно провел рукой по лицу, поморщился от боли, но, посмотрев на озабоченное лицо существа, натужно улыбнулся.

— Болит?

И тут Хомо понял, что же от него хочет существо. Нет, он по-прежнему не понимал этих завораживающих звуков. Но интонация, это испуганное и вместе с тем почти нежное выражение лица — как хорошо он помнил все это у своих соплеменниц! Всякий раз, когда охотники возвращались к племени, и хотя бы --">