Виктор Викторович Емский - Ребро медали

закончились. А других не было, так как у отца до получения следующей пенсии оставалась неделя, а матери (работавшей бухгалтером на картонажной фабрике) — до зарплаты предстояло прожить целых десять дней.

Отец как раз в это время устроился на зеркальный комбинат и, заступив на должность инженера гражданской обороны (была раньше такая в любом государственном учреждении), предложил сыну новую профессию. Таким образом Яреев оказался в роли ученика резчика стекла.

Предприятие, на котором стал работать Яреев, в то время было монополистом по производству зеркал для мебели на юге России. Выучившись на резчика стекла, Сергей вдруг заметил, что стал неплохо зарабатывать. Зарплата была сдельной, плюс — так называемые шабашки, которые оборачивались неплохими деньгами, поскольку появившиеся недавно люди, называемые «новыми русскими», не собирались стоять в очереди на остекление построенных ими дворцов. А что нужно молодому неженатому парню, если денег хватает?

Неизвестно, что было нужно Ярееву, но через некоторое время он вдруг с удивлением обнаружил, что уже год является женатым человеком; жена его беременна, а о поступлении в ВУЗ речи в очередной раз идти не может, так как, являясь главой семьи, муж и отец должен обеспечивать едой и одеждой вновь созданную ячейку общества.

В то веселое время никто и понятия не имел о всяких европейских ценностях, которые позволяют разделить ответственность за содержание семьи между мужчиной и женщиной, в результате чего отцы и матери начинают считаться копейками, купленными продуктами и душами.

Сергей решил заняться образованием несколько позже, так как у него родилась прекрасная зеленоглазая дочь. И еще — умерла великая страна, которая называлась Советским Союзом…

* * *

Сначала начали расти цены. Потом на комбинат перестало поступать стекло. В связи с этим прекратили начислять зарплату.

Дочери Яреева исполнилось полтора года, и кормильцем семьи стала жена, которая устроилась торговкой на одну из барахолок. Сергей сидел дома и чувствовал себя крайне неловко, так как мир в его понимании перевернулся с ног на голову. Но тут пришел в гости один из друзей, в свое время внявший доводам офицера военкомата, и заявил:

— Серега! Ну сколько можно жить впроголодь? Пойдем к нам в ГАИ! Зарплату платят, квартиры дают!

Друг звался Михаилом Павловым и работал в милиции уже более двух лет. Яреев, плюнув на свой прежний завод, превративший его в домохозяйку, взял в руки необходимую для таких случаев пачку документов и отправился поступать в милиционеры. Правда, жена его, вернувшаяся с рынка, кричала: «Милый, не ходи, хуже будет»! Но после выпитого с другом Мишей коньяка (принесенного, естественно, последним), Ярееву мнение жены было совсем не интересно.

В отдел кадров городского батальона ГАИ Яреев пришел не один. С ним увязался младший брат Миши Павлова, которого звали Юрой. Тот был профессиональным греблистом-байдарочником, имевшим не одну заслуженную спортивную степень. Поскольку в то время спорт развалился так же, как и любое другое советское предприятие, Юрику не хватало для существования не только витаминов, но даже самых обычных макарон.

Оказалось, в батальоне опять обнаружился некомплект сотрудников, так как он переформировывался в полк. Людей нужно было много и в связи с этим никакие направления от военкомата не требовались. Достаточно было иметь поручительство от сотрудников, уже работавших в ГАИ. Миша Павлов обещал поручиться за брата и друга, потому кандидаты на поступление в милицию чувствовали себя спокойно.

Начальник отдела кадров, внимательно рассмотрев военный билет Яреева, задал вопрос:

— Кто-либо из родственников или друзей служит в ГАИ?

Яреев назвал парочку фамилий знакомых, решив пока не выдавать главный козырь.

— Хм, — неопределенно ответил начальник отдела кадров, носивший погоны капитана милиции. — Сами без году неделя работают. Тоже мне — поручители!

Яреев, сообразив, что козырь придется раскрывать сразу, заявил:

— А еще — Михаил Павлов.

— Ага! — тут же хлопнул по столу рукой капитан. — Это тот, который, будучи дневальным по КПП, устроил на проходной гуталиновую лавку?! И продавал всем банки с немецким сапожным кремом втридорога?!

— Н-не имею понятия, — запинаясь, ответил Яреев, а Юрик, знавший своего брата --">