(Foury) - Три – вариант нормы (СИ)

подобные выходки.

Хотя, это все равно никогда не будут они с Торном, ибо Торна нет. Офелия сделала глубокий вдох, стараясь отогнать гнетущие мысли до ночи, и возобновила свой шаг туда, куда направлялась.

Ярмарка продолжалась на пару сотен метров вперед. Вывески павильонов переняли анимизм хозяев и двигались то размеренно, словно по часам, ибо хозяин был человек практичный, то хаотично и весело, ибо хозяин был растяпа. Офелия с безразличным выражением лица наблюдала особенности ярмарок Анимы, куда совсем скоро придут туристы с других территорий. Анимизм завлекал жителей бывших ковчегов, все желали воочию посмотреть на подобное волшебство, а за два года Офелии уже порядком надоело видеть шокированные лица с Тотема, Титана, Селены и других территорий после Соединения.

Офелия завернула направо, зная короткую дорогу домой. Сегодня праздник урожая, туристов будет немереное количество, а ее очки, шарф и беспалые руки только привлекут их внимание, что Офелии внушало отвращение. Она ненавидела быть в центре внимания, особенно у подобного контингента людей, ведь это означало ни уважение личных границ и пространства, ни банальных вопросов о разрешении потрогать – показателя вежливости. В ее памяти еще остался человек с Фароса, беспрецедентно схвативший ее за руки ради изучения ладоней без пальцев, думая, что это отличительная черта всех проходящих сквозь зеркала, ведь появилась она на этой ярмарке совершенно случайно, пройдя через зеркало. Одного раза Офелии хватило, больше она в городе не появлялась во время активного притока чужестранцев.

Узкий проход между домиками скрыл весь аромат празднества, вернув Офелию на обыденную улицу Анимы, наполненную одинаковыми домиками, не превышающими двух этажей. Семьи, постоянно суетившиеся по поводу и без, одинокие старики, возвращающиеся с работы домой, ворчащие взрослые, как и Офелия недовольные очередным праздником и волной новых лиц. Она шла по тротуару, иногда замечая машины, большую часть времени пребывая в раздумьях обо всем и одновременно ни о чем.

Офелия заметила среди повторяющихся зданий и свой скромный дом в два этажа, откуда валил дым из каминной трубы. Она поднялась по ступенькам к крыльцу и огляделась по сторонам. Рутина, обыденность, расписание – одним словом, болото. Разочарованно вздохнув, она вошла в дом благодаря помощи шарфа. Стоило ей перешагнуть порог, как очки покрылись пеленой пота, мешая видеть.

Дом Офелии остался таким же, каким она его покинула перед путешествием на Вавилон: скромный, непримечательный, без излишеств, но по-особенному уютный и семейный, непохожий на чужое поместье Беренильды на Полюсе или чудаковатый дом Лазаруса на Вавилоне. С тех пор, правда, многое изменилось и Офелия больше не чувствовала того домашнего тепла, как это было раньше. Отныне лишь чувство пустоты и потерянности, все четыре месяца каждый чертов день. Усугубляла ситуацию и семья, пусть и непроизвольно. Шарль, Агата, их сын – всегда они находились в доме, отчего Офелия, честно сказать, немного завидовала. Не их образу жизни, а самому факту: муж Агаты был рядом с ней, да что уж там, он вообще был. У нее был и ребенок, у Офелии его никогда не будет. Единственным ее спутником до конца жизни остается одиночество, пожирающее и отравляющее с каждым новым днем, медленно убивающее в ней способность чувствовать и проявлять эмоции.

– Привет, – поздоровался отец и улыбнулся, помогая Офелии снять пальто. – Что на этот раз купила?

Офелия вытащила руки из рукавов и поправила платье на плечах.

– Ничего, – откинула она назад кудрявые локоны. – Не нашлось чего-то особенного.

Отец ухмыльнулся, вешая плащ в шкаф с верхней одеждой. С того дня, как Офелия вернулась домой, он стал чаще с ней общаться и охотнее интересовался происходящим в ее жизни, отчего ей становилось легче. Постоянное ворчание матери, если бы не отец, оказалось бы невозможно слушать, за что Офелия была ему благодарна.

– Никто не лез к тебе? – снова спросил отец, беспокойно оглядывая ее снизу вверх.

– Нет, я специально ушла пораньше, – успокаивающе улыбнулась Офелия. – Мама вернулась?

Они прошли в гостиную, где сидел крестный. В стареньких очках, он старался прочитать что-то в письме, белый цвет конверта говорил о его новизне и аккуратности

--">