Антон Андреевич Разумов - Две розы

– О чём ты?

– Ты не поймёшь. Никто из вас не поймёт… только она поняла.

– Так объясни.

Отец достал из кармана своего чёрного пальто пачку конвертов и положил её на могилу мамы.

– Она просила передать. Прощай. – Он развернулся и ушёл.

Больше я его не видел. Через несколько дней прошли похороны Маши. Людей было не так много, но зато пришёл брат, а с ним сестра. Это был последний день, когда у меня была семья: брат забрал сестру в Испанию, а земля забрала мою жену и не родившихся детей. Наш и без того маленький городишко уменьшился для меня до размеров двух зданий: дома и больницы. После похорон я прочёл письма, которые оставил отец – это его фронтовые письма домой и ответы мамы ему. Я читал их с удовольствием, особенно те, которые были созданы в концлагере. В одном из них он писал: «Родная, я больше не могу здесь находиться! Сегодня умерло ещё семеро! Итого сорок три за неделю! Сорок три! А скольких всего я не смог спасти – ужас! Смерть каждого – плевок мне в лицо, как врача. Я должен спасать ещё больше людей!». Эти слова ещё больше убедили меня, что мой вывод верный. Он пустил корни.

С тех пор я стал ещё усерднее во врачебном деле: боролся за каждую жизнь, спасал всех кого мог, работал на пределе возможного.

– Прости, мне надо отойти.

Я обернулся и увидел, что у ворот стоит молодая пара. Они явно были удивлены и не понимали, что происходит… я и сам не до конца понимаю. Он о чём-то с ними говорит, они начали кричать друг на друга. Их я слышал отчётливо, так как кричали. Он же говорил тихо и спокойно, поэтому мало что донеслось до меня. Когда Он их успокоил, они исчезли также неожиданно, как и появились. Он вернулся ко мне.

– Я могу продолжать?

– Да, конечно. Прости. В последнее время слишком много людей сюда попадает, но вот во второй раз – единицы.

– А эти?

– Эти в первый… Я верю, что окажутся здесь и во второй, последний раз.

– И что дальше?

– Скоро увидишь. Продолжай.

– Ну, хорошо.

Ночевал я в больнице, ел там же. Ни больничных, ни отпусков. Через два года я сам оказался на месте пациента – я не мог спать, но примерно каждые два-три часа терял сознание ровно на полчаса, а ещё через год потерял ноги – паралич. Решился на ампутацию и поставил протезы. Следующие двадцать семь лет провёл в операционных своего города, год – столицы, полгода – Америки, остатки – в своей родной. Каждая спасённая жизнь убеждала меня, что не Бог спасает людей, а я, своим трудом, своими руками вытаскиваю пациентов с того света. Параллельно я пытался узнать, что это за болезнь у меня. Узнал только, что мои нервные клетки отмирают. Сначала ноги, вскоре должны были отказать руки. Что касалось моих потерь сознания, то американские врачи объяснили, что мой мозг как бы «отключают от сети», а через полчаса включают снова. В какой-то момент я понял, что скоро не смогу помогать людям и тут в нашей больнице появился паренёк с тотальным поражением раком. Меня заинтересовало то, что он был христианином и как-то посетил его палату:

– Вы ведь христианин, верно? – Спросил я его.

– Да.

– И вы твёрдо убеждены, что Бог есть?

– Да!

– И что Он способен исцелить от любой болезни?

– Да! Конечно!

– И даже от неизвестной?

– Даже от такой.

– И что для этого нужно?

– Вера. Господство Иисуса Христа в вашей жизни. Любовь.

– Хм… и всё?

– И всё.

– Я ваш хирург и на двадцатое назначена операция. Сегодня оперировал парня – в его машину врезался грузовик, он был внутри. Он жив благодаря мне или вашему Богу?

Это были мои последние слова тому парню.

– Почему ты ушёл тогда?

– Почему? Не знаю почему…

– Хочешь знать ответ?

– … пожалуй.

– У тебя тогда не было веры ни во что, даже в собственные силы и уж тем более ты не верил в Меня. Всю свою жизнь, а особенно последние дни ты полагался только на себя и почти не давал Мне вести тебя туда, где тебе будет лучше. И третье, самое главное – потеряв Марию, ты потерял способность любить, даже то, что ты делаешь.

– Как-то