Антон Андреевич Разумов - Апокриф

процветал. Яркая вспышка. Ядерный гриб накрыл город и погрузил его в руины. Я перестала понимать что происходит. В городе жила только мертвецкая тишина. Проходили день за днём. Вскоре я начала слышать чей-то шёпот. Чем сильнее он становился, тем ближе я приближалась к самому центру города. Шёпот сменился криком, и я оказалась в катакомбах. Сон вёл меня по бесконечным коридорам и тоннелям. С каждым поворотом, с каждой секундой крик становился яростнее и громче. Только мне показался голос знакомым, как он затих, а я оказалась перед огромной металлической дверью. Медленно она открылась, и я попала внутрь: лишь одна мигающая временами лампа освещала операционный стол, на котором лежал мужчина, укрытый покрывалом. Приблизившись достаточно близко, я быстро сорвала его – на столе лежал окровавленный и серьёзно раненный Саске.

– Проснись. – Резко раздалось сзади.

Я повернулась, но не успела разглядеть лицо говорившего, как проснулась в холодном поту. Даже вздохнуть я не могла, а в голове стоял всего один вопрос: «это правда был лишь сон?». Придя в себя, пошла умыться. Холодная вода окончательно привела меня в чувства. Переодевшись, спустилась вниз на кухню: Сугу уже готовила завтрак, а Энтони стоял на террасе с кружкой в руках и смотрел куда-то в сторону города.

– Доброе утро, мама!

– Доброе, Сугу. Больше происшествий не было? – Я присела за стол.

– Нет. Всё спокойно. У тебя какой-то голос грустный, нет? – Она повернулась ко мне. – Мама?! Что случилось?! На тебе лица нет!

В дом вошёл Энтони.

– Что у вас… мам, всё хорошо?

– Всё в порядке. Давайте сначала позавтракаем, а после я всё расскажу.

Мы наспех и в тишине приговорили приготовленное. Сугу принялась за уборку, а я за рассказ.

– Мне приснился кошмар. Я видела Амауротум. Как он строился, развивался и как был уничтожен. Затем я услышала шёпот и начала медленно перемещаться. Шёпот превратился в крик, после чего я оказалась в катакомбах под городом. Крики привели меня к одной двери. Внутри, под светом одной единственной лампы на операционном столе под покрывалом лежал человек. Им оказался ваш отец… он был… он был весь в крови… израненный… мёртвый… вдруг из-за спины раздался чей-то голос. Когда я обернулась, то проснулась.

– Лица говорившего ты не видела?

– Да. Не успела.

– А что сказал голос?

– Проснись.

– «Проснись» значит. Вчерашний гость и твой сон наталкивают на определённые мысли. Почему он появился только сейчас? В Амауротуме сезон дождей и любому живому организму из плоти и крови там не выжить. Скрываться где-то неподалёку он тоже не мог, так как мы с Сугухой знаем каждый уголок на километры вокруг. Следовательно, либо он прятался где-то в городе, либо он не совсем человек. Первое невозможно, так как дождевая вода всё равно просачивается в катакомбы и даже слегка профильтрованная землёй, камнями и бетоном, представляет опасность. На счёт той двери не знаю. Я ни разу не натыкался на нечто подобное. Да и в городе кроме тишины и разрушающихся развалин ничего не слышал. Мама, ты уверена, что папа жив?

– Абсолютно.

– Хорошо. Тогда если предположить, что в катакомбах существует какой-то особо укреплённый бункер, то есть вероятность, что отец именно там. Я вспомнил твои рассказы и если верить им, то отца нет в оставшихся двух районах. Он должен был погибнуть либо в центральном, либо в восточном районе. Наш бывший дом находится в южном районе и является единственным известным папе входом в катакомбы. Каждый раз я проверяю его, и каждый раз он оказывается нетронутым. Он пережил уже не один сезон дождей, следовательно, ему есть где укрыться. На поверхности такого места я не знаю, значит, он под землёй. Но…

– Тебя что-то смущает?

– Голос. Ты его не узнала?

– Нет. Если ты думаешь, что это был Данте…

– Данте? Что касается него, то я почти абсолютно уверен, что он мёртв.

– Что? Почему?

– Я вам не рассказывал. Однажды я наткнулся на почти не повреждённую радиостанцию. Там была одна единственная запись. Я не совсем понял её смысл. «Он жив. Защитить з». На этом запись обрывается. Трупа я рядом не обнаружил. Теперь мне кажется, что тот, о ком идёт речь в записи и тот, чей голос ты слышала, один и тот же человек.

– Прости, брат, но почему ты решил, что Данте мёртв?

– Запись была сделана намного позже взрыва. Из всех членов Тени не подтверждена смерть только двух её членов: Данте и папы.

– Если это был…

– Это не папа. Я бы узнал. – Взгляд --">