Доминик Григорьевич Пасценди - Путь в лес

связано с лесом — здесь опасный промысел. Альвы не любят, когда люди посещают их лес.

Поэтому дома Кармона построены из глины с соломой. Материал этот непрочен, и потому стены поражают немалой толщиной. По той же причине все углы закруглены: иначе они быстро обтрёпываются, отчего и стена начинает разрушаться. На улицу выходят одинаковые плоские фасады без окон, у кого пошире, у кого поуже. Посредине каждого фасада — двустворчатая дверь, в богатых домах украшенная резьбой, в бедных — часто заменяемая циновкой, плетенной из озерного тростника. Двери чаще всего открыты, чтобы дом продувало свежим воздухом. В домах побольше дверь ведет насквозь во внутренний дворик, где часто журчит небольшой фонтан. Все окна выходят в этот дворик — за исключением, в домах побогаче, двух или четырех парадных окон второго этажа, по сторонам от главного входа, закрытых решётчатыми ставнями или оформленных в виде замысловатых крошечных балкончиков. Часто эти парадные окна фальшивые и не проходят стену насквозь. Тем не менее, если они есть — они обязательно застеклены, чтобы показать зажиточность хозяев. (При этом окна, выходящие во двор и действительно открывающиеся в комнаты, могут стекол и не иметь.) В зависимости от размеров дома, дворик либо полностью окружают помещения дома, либо часть его огорожена забором, также глинобитным.

Стены домов поднимаются выше уровня плоской крыши по пояс или по грудь человеку. По ночам, когда становится, наконец, прохладно, на этих крышах спят. Туда и москиты меньше залетают.

Маленький отряд въехал в центр через проём в городской стене. Лет сто назад, когда весь город помещался внутри стены, а дикари иногда ещё собирались в стаи и нападали на поселения людей, в этом проёме висели крепкие ворота из привозного дуба. Сейчас от них остались только ржавые петли (Дорант, между прочим, случайно знал, в чей дом перекочевали створки этих ворот.) Почти сразу за воротами начиналась мостовая; её булыжники были отполированы множеством ног, но между ними набилась вездесущая пыль, слежавшаяся уже почти до твердости самих булыжников. По середине улицы шел узкий неглубокий жёлоб для нечистот, и мостовая от домов к жёлобу слегка понижалась.

На мостовой кое-где валялись редкие кучки конских яблок, показывая, что движение по улицам, мягко говоря, не весьма оживлённо.

Не доезжая центральной площади с домом приёмов и резиденцией наместника — офисиады, Дорант и его слуги остановились и спешились перед очень большим по меркам Кармона двухэтажным домом с двустворчатой дверью шириной в городские ворота, распахнутой, по местным традициям, настежь и открывавшей довольно длинный и широкий коридор, в конце которого светился закатным красноватым светом внутренний дворик. Над дверью и чуть по её сторонам на втором этаже нависали над улицей два широких темно-коричневых деревянных эркера, закрытых вычурными резными решётками. За дверью, внутри коридора, в тени, сидели на грубых табуретах двое крепких немолодых мужчин в одинаковых широкополых шляпах из соломы, один с длинными усами, один бритый. Они внимательно смотрели на Доранта и его спутников. Потом лицо усатого расплылось в улыбке, он вскочил, сорвал шляпу и поклонился:

— Господин Дорант! Как давно вас не было видно!

— Здравствуй, Хальдин! Как тут у вас дела?

— Спасибо, господин, у нас всё как всегда.

— Как господин Харран? Не женился ещё?

— Да нет, — улыбнулся Хальдин, — рановато ему. Пусть пока погуляет.

— Ну, проводи нас.

Хальдин кивнул второму, уже поднявшемуся с табурета, чтобы занялся лошадьми. Тот взял у Доранта повод и замахал кому-то в открытую в коридор боковую дверь. Сонный дом ожил; коридор наполнился откуда-то взявшимися многочисленными людьми, по большей части такими же крепкими мужчинами, как Хальдин и его безусый напарник. Господа из Кармонского Гронта всегда держали под рукой хороший отряд боевых слуг, мастеров на все руки, когда доходит до хорошей драки.

Хальдин провел Доранта и его спутников во внутренний двор, окруженный галереями, державшимися на резных деревянных столбах. Фонтан посреди двора тихо звенел скудной струйкой. Дорант зачерпнул рукой из чаши фонтана и глотнул свежей воды; она была прохладной и вкусной. Вокруг фонтана была простая лужайка, покрытая низкой зелёной подстриженной травой, местами вытоптанной: Харран, унаследовав усадьбу после отца, уже не заботился об украшении двора --">