(Deila_) - Вырванные листы Апокрифа (СИ)

запретной магией за десять миль. Она чует тайны, когда старые книги, рваные, пыльные, рассыпавшиеся ветошью, лежат в её руках – непрочитанные. Неразгаданные.

Тайны – как орехи, - говорит сама себе Арис, по одному сгрызая их, привезённые в винтерхолдские холода из самого Вайтрана. Непримечательная толстая скорлупа. Сладкая сердцевина.

Если ты достаточно упорен, чтобы добраться до сердцевины, ты будешь вознаграждён.

Да, - думает Арис. Не глядя вытаскивает из тканевого кулька орех, слабо пахнущий чужим городом, яркими цветами и ярмаркой. – Будешь вознаграждён.

Арис тридцать восемь, и её сторонится большинство винтерхолдских наёмников: она нанимает людей, не жалея золота, и они никогда не возвращаются.

Она не считает пропавших.

В двемерские руины она увела в общем около двух десятков, потому что экспедиции туда длятся долго, с месяц; нужно больше людей, не один телохранитель. Наёмники умирают, а она возвращается. Всегда возвращалась.

Ей немного жаль самонадеянных храбрецов, спустившихся с ней в заброшенные города глубинных эльфов, но, с другой стороны, она ведь платила им.

Если ты достаточно упорен, будешь вознаграждён.

Через несколько лет тяжёлой борьбы с остатками карт, записей, после длительных и изматывающих исследований магии двемеров она понимает: рубеж пройден. Всё, чего касался глубинный народ своим волшебством, застыло во времени вне взора Дракона, а магия двемеров ушла вместе с ними.

Красный Год уничтожил любую возможность отправиться в Морровинд, на поиски инструментов Кагренака или следов последнего двемера: всё занесло пеплом. Не хватит и пяти человеческих жизней, чтобы выгрести из-под песка погребённые в огненной могиле тайны.

Ей пятьдесят два, и теперь в Коллегии не хватает ещё одного: времени.

Ей всегда не хватает времени.

Она всегда немножко, самую малость опаздывает.

Больше всего Арис боится не смерти – она боится того, что не успеет добраться до сердцевины тайны-ореха до того, как умрёт.

Ей пятьдесят два, и заклинания Школы Восстановления помогают ей всё хуже.

Она не обращает на это внимания, но пробираться сквозь пыль и холод древних захоронений всё тяжелее и опасней; в конце концов, она понимает, что поиск придётся направить в другую сторону.

Её проклянут смертные и боги, потому что таких всегда проклинали, но видит небо: в Тамриэле всегда были способы обмануть время.

В Маркарте её знают: нет во всём Скайриме города, более подходящего для исследователя глубинных эльфов. Но сейчас ей не нужны руины двемеров.

Ей нужен Предел.

И народ Предела, раскрывший тайну долголетия.

Ещё три года проходят незаметно, незаметно и тяжело: Арис думает, что её душа не упокоится в Этериусе. Аркей придумает для неё другое забвение, как кару за ересь и богохульство. Столько мертвецов, сколько остаётся за Арис, могут не найтись на счету бывалого наёмника или ассасина; но дело не в этом.

Здесь, у каменных неуклюжих башен и внушительно-колоссальных курганов запада, солнечно и светло. В палатке, защищающей от дождя и ветра, пахнет вереском и кровью.

Арис закрывает глаза, и магия струится из её пальцев, проникая в алые набухшие лепестки верескового цветка. Мёртвый наёмник открывает глаза и смотрит в пустоту. В его взгляде, неподвижном и мёртвом, волшебница не видит следов Шеогората: разум воина тоже похож на вереск, цветущий и наполненный вместо мыслей – магией Кинарет.

Записи Арис не приносит в Коллегию, оставляет там же, в кургане, за железной дверью, скалящейся узорной драконьей мордой, - оставлять труд нескольких лет не жаль. Если кто и найдёт её исследования, брошенные в гробнице ради защиты от скайримской погоды, - пусть и забирает. Ей они уже не пригодятся.

Все, обретшие единение с Кин, - безумны. Их разум похож на растения, переплетения корней, по которым струится сила магии – но это не то, что она ищет.

Ещё одной тайной меньше.

Акатош покачивает золотой клепсидрой, Финастер улыбается, Шеор скалит зубы.

Мне не помогут медленные шаги, - вздыхает Арис, вспоминая легенду о Финастере. Согласно ей, хитрый альдмер

--">