Марина Катафьева - Марсианка (СИ)

главного медика.

   Неплохо лунную ракету переделали, целых два этажа медицинского отсека!

   Мы вернулись к лифту. Толик продолжил:

   - Я Михайлову говорю: где вы, а где мемуары. И за вами такая охота начнётся, лучшие университеты с руками оторвут, какие уж тут мемуары. А он говорит - мечта у него сбылась. Представляешь, с детства хотел жить на Марсе!

   - И возвращается на Землю.

   - Так уже всё сбылось. Говорит, больше ничего не хочет, зато накопил кучу уникального материала, которую надо переработать и систематизировать. Сказал, будет сидеть и писать монографии, но обещал иногда прерываться на прогулки по саду, мол, это полезно. Ты-то хочешь пройтись по настоящему саду? А лучше по лесу. Это тебе не наши оранжереи!

   Мы топтались на площадке. Лифт не ехал. Наверное, потерялся где-то в недрах ракеты.

   - Я хочу посмотреть на море, - призналась я.

   - Это тоже здорово, но в лесу лучше. Хоть разочек пройдись, только не по парку, а по настоящему лесу. Мы в августе прилетим, уже грибы вовсю пойдут... Самые вкусные - белые. Наберу полную корзину, пережарю все и буду есть, пока не лопну. Но немножко надо оставить засушить, сушёные тоже хороши...

   Грибной рассказ растянулся до самого кабинета главного медика. Я слушала вполуха: мои мысли занимал Михайлов.

   Он всегда ругался на серые лабораторные столы, поэтому письменный стол он купит массивный, деревянный. Клавиатуру сразу завалят распечатки таблиц, а сквозняк из открытого окна будет сдувать их на пол. На Земле ведь можно окна открывать. На подоконнике усядется кошка, а снаружи будет сад: никаких теплиц, только узловатые яблони под открытым небом.

   - Пойдёшь со мной за грибами?

   - Пойду, - согласилась я и наконец распрощалась с болтуном.

   Одной рукой держа контейнер, постучалась в кабинет. Внутри щёлкнуло: все рабочие стулья оборудовали креплениями, чтобы сидеть в невесомости, и на стоянке космонавты по привычке защёлкивали фиксаторы.

   Мне представилось, как в загородном доме Михайлов пошарит по стулу в поисках фиксатора, досадливо поморщится и подойдёт к окну. Выключит свет. И будет искать на небе маленькую красную точку.

   Я подпирала стенку. К ракете подъехала большая компания, на вход образовалась очередь. Придётся ждать, пока все пройдут.

   - Не хочу, не хочу, не буду, не хочу, не буду!

   Двери лифта наконец закрылись, приглушив вопли.

   Это был Дима. Диме четыре года и он не хочет ехать на Землю. Точнее, он хочет остаться в своём блоке, потому что там из окна видны горы, а из иллюминатора ракеты видны только звёзды.

   Пока ждали лифт, родители наперебой обещали ему горы на Луне, на Земле, и что Луна - это вообще кусок горы, только в космосе. Но Диму не обманешь: там горы не красные, а значит, неправильные.

   Уж не знаю, что ему там в лифте обещают.

   После Димы в раздевалке практически тишина. Главный инженер уступил мне место на лавке и встал возле лифта, заложив руки за спину. Наверное, тоже думал "Не хочу, не буду!" Главный идеолог проекта, он дольше всех бодался с Землёй, пока не сказали напрямую: "Найдите денег и сидите на своём Марсе сколько хотите".

   Даже это заявление не поставило точку в споре. В ход пошло всё: обвинения в трате денег на какую-то ерунду вместо науки, попытки всколыхнуть общественность и собрать нам денег с миру по нитке... Сегодня мы полетим на Землю.

   Нормальную земную жизнь на Марсе без терраформирования не обустроишь, поэтому для следующей волны колонизации выбрали экзопланету. Все силы бросили на разработку ракеты, которая сможет отвезти туда людей, а Марс отложили до лучших времён.

   Один из переодевавшихся техников задел меня локтем.

   - Извини. Ты чего сидишь? Всё нормально?

   - Наружу собираюсь.

   - Что,

--">